сейчас и только сегодня. Всей этой красоте отведены мгновенья, мгновенья, которые не повторяются никогда.
«Беда многих людей заключается в том, что люди не хотят об этом помнить и даже знать. А ведь каждый прожитый нами день – это счастье. Счастье, которое нужно не только ценить и понимать, но и предугадать. Счастье всегда внутри нас самих», – размышлял Тимофей в этот момент.
– Здравствуйте, здравствуйте, мои милые, мои дорогие! – вдруг восторженно проговорил Тимофей, подходя к семейке тонких берёзок. – Я снова вернулся к вам, чтобы быть среди вас, вон вы как подросли! Ну, растите, растите на радость… Я вот тоже приведу всё в порядок – и айда по реке… Больно уж наскучался! День‐то, день‐то какой! – не уставал восхищаться Тимофей.
Уже часа через два Тимофей взял снасти и пошёл к берегу, где стояла его лодка. Бросив снасти в лодку, Тимофей сел на берегу и, достав кисет с махоркой, сладко закурил. Глядя на искрящееся от солнца течение реки, Тимофей испытал какое‐то странное чувство. Река словно хотела сказать ему: «Будь осторожен, и ни шагу дальше!» – но это лишь пробуждало в нём большее желание переступить этот предел и отдаться этой желанной, упоительной стихии: трогать рукой холодную воду, нырять, плыть, одним словом, раствориться в ней и исчезнуть, испытывая при этом её расположение и любовь. Река шумела, плескалась и, пенясь вдоль берегов, словно замирала, будто хотела погрузить Тимофея ещё на берегу в блаженный сон, только бы он остался на берегу. Покурив и отбросив все мысли, Тимофей встал, осторожно ступил в лодку и, взяв в руки весло, спокойно оттолкнул её от берега. Плавно качаясь на мелкой ряби, лодка бесшумно устремилась вперёд…
Проплывая вдоль берега, Тимофей увидел в заводи, среди широких зелёных листьев, небольшие белые лилии. Словно танцуя, они вели праздничный хоровод, возвещая всем о наступившем дне и тёплом лете. Медленно опуская вёсла в воду, Тимофей грёб тихо и почти незаметно, любуясь течением реки и присматривая знакомые места для рыбалки. Опускаться вниз по течению слишком далеко он не хотел, понимая, что подыматься в первые дни будет тяжеловато.
– Разведаем места сначала поближе, а там видно будет, – говорил Тимофей вслух не то себе, не то кому‐то. Придерживаясь берега и работая вёслами, он старательно сдерживал порыв лодки уйти в течение.
– Ишь, бестия какая! Разгуляться захотела, – иронизировал Тимофей. – Успеется ещё, успеется! Нынче нам это ни к чему – не время. Удочкой вот порыбачим, и будет.
Кинув возле небольшого островка небольшой самодельный якорь, Тимофей достал удочки и, прикинув глубину, стал рыбачить. Солнце стояло высоко в зените, и надеяться на какой‐то улов вряд ли можно было, но, как говорят, охота пуще неволи. Тимофей чувствовал потребность и желание испробовать свои силы немедленно и сейчас. Всё это доставляло ему огромное удовольствие.
Прошло незаметно более пяти часов, как Тимофей рыбачил на лодке, отплывая от одного
