Бекуита.
– Герцог, – начал тот, с отчетливым холодком в голосе, – по-моему, вы ошиблись: этот танец был обещан мне.
Он с видом несправедливо обиженного выставил локоть в сторону леди Эдит.
Та повернулась к Гауэйну с вежливой прощальной улыбкой и положила ладонь на сгиб руки Бекуита.
Гауэйн сгорал от нетерпения. Он шотландец и не понимает подобного рода учтивости, особенно между мужчиной и женщиной. Он хотел показать ей, что чувствует. Увлечь за колонну, сжать в объятиях и поцеловать.
Но она не его жена… пока. А до тех пор придется следовать правилам.
Он наблюдал, как его будущая жена идет к танцующим под руку с виконтом.
Гауэйн был богаче Бекуита. И красивее. Если только Эдит не предпочитает худых, как щепка, мужчин. Да и нельзя сказать, чтобы она смотрела на него с желанием во взоре.
Но конечно, никто не захочет иметь откровенно сладострастную жену. Его дед встретил бабку на званом обеде и сразу понял, что та станет следующей герцогиней, хотя в то время ей было только пятнадцать, и для своего возраста она отличалась застенчивостью. Кому придет в голову пожелать, чтобы будущая или настоящая герцогиня искала внимания чужих мужчин?
Гауэйн решил вернуться на следующее утро с визитом. Такова была часть ритуалов ухаживания в Англии. Повезти ее на прогулку, а потом попросить у отца руки дочери.
Как только он все решил, отвел в сторону графа и затронул тему фунтовых банкнот. Закончив дело, Гауэйн сказал:
– Я заеду завтра нанести визит вашей дочери, прежде чем ехать в Брайтон, и обсудить наши выводы с «Помфриз-банк».
В глазах графа Стантон увидел одобрение. Очевидно, тот пригласил герцога на этот бал по причинам, не имевшим ничего общего с тем, обеспечит ли правительство банкноты золотыми соверенами или нет.
В эту ночь Гауэйн больше ни с кем не танцевал. Не имел желания, и уж точно не хотел стоять у стены и наблюдать, как Эдит танцует с другими. При этой мысли зубы сжимались сами собой.
Ревность была причиной краха многих его соотечественников, поскольку являлась обратной и темной стороной их величайшей добродетели – преданности. Шотландец верен до самой смерти. В отличие от ветреных английских мужей он никогда не отвернется от избранной жены в поиске других постелей.
Все же Гауэйн знал, что он чертовский собственник, ставящий преданность выше всех других качеств. Ревность сожрет его заживо, если он станет наблюдать, как Эдит переходит от одного мужчины к другому, прежде чем на ее пальце появится кольцо, которое возвестит всему миру, что она принадлежит ему.
Хотя метка Стантона на ее сердце – это куда лучше.
К тому же будет ненужной тратой времени стоять и втайне рычать на поклонников Эдит, а Гауэйн был не из тех, кто тратит время.
Вместо этого он отправился домой и написал лондонскому поверенному Дживзу письмо, в котором объяснял, что намерен в ближайшем будущем жениться, и приказывал составить брачный контракт. Возможно, бедняге Дживзу так и не удастся
