что у неё есть дети.
– А отец?
– Не твоё дело. Отвали.
– Как скажешь. Просто не уверен, что правильно разрешать работать до полуночи школьнице.
– Даже если ты поставишь тут шест для стриптиза и наймёшь танцевать моих одноклассниц, никто не почешется, я тебя уверяю.
– Хм… Интересная идея. Они хоть ничего?
– Некоторые просто рождены для стриптиза. Кроме сисек, им показать миру нечего.
– Я смотрю, ты добрая девочка.
– Я знала, что ты заметишь, босс. Открывать пора. Вон, этот, как его… уже дверь подпирает.
В стекло, загородившись ладонями от света, требовательно заглядывает пьяный в сопли Калдырь.
***
– О, неужели я чувствую запах кофе? – спросил Калдырь, приняв два по сто и перестав походить на человека, который собирается прямо сейчас умереть от алкогольной интоксикации.
– Промывал машину, – кивнул я. – Пока не чувствую себя с ней достаточно свободно.
– Готов рискнуть.
– В таком случае первая порция за счёт заведения. Мне тут одна девица набросала инструкцию, но в результате я не уверен.
Засыпал зерна, проверил уровень воды, глянул на манометр, сверившись с оставленной подружкой Швабры бумажкой, выставил ручки в комбинацию «средний эспрессо» и, решившись, потянул чёрный эбонитовый рычаг. Машина вздрогнула, загрохотала, загудели какие-то приводы, затарахтела мельница. Потом зашипел пар, дрогнула стрелка манометра, полился в чашку чёрный напиток.
– Хм… А неплохо! – оценил Калдырь. – Даже очень неплохо! Если организовать что-то с выпечкой, то можно открываться пораньше и собирать денежки тех, кто любит выпить кофейку в обед.
– Обдумаю, – кивнул я, глядя, как в дверь осторожно и неуверенно заглядывает женщина.
Осмотрев пустой зал, она решилась и вошла.
Статная негритянка с лицом интеллигентным и строгим, что подчёркивается стильными очками. В скромном платье, с небольшой сумочкой. Смотрится в баре слегка чужеродно, но я затруднился бы сказать, почему. Просто ощущение.
– О чёрт, – тихо прошипела Швабра, отступая задом в подсобку, – меня тут нет!
– Здравствуйте, – сказала женщина голосом, от которого я испытал непреодолимый порыв немедленно встать. Спасло то, что уже стою. – Я не из тех, кто ходит по барам, но почувствовала запах кофе…
– К вашим услугам, мадам. Эспрессо?
– Капучино, если не сложно.
– Сложно, – признался я. – Нет молока.
– Очень прискорбно, – сказала негритянка, строго глянув поверх очков, и мне стало невыносимо стыдно. Не смог. Не оправдал. Плохой мальчик.
– Завтра будет, – сказал я почему-то покаянным тоном. – И молоко, и сливки, и выпечка.
– В таком случае, – женщина сменила гнев на милость, и сразу стало легче, – сделайте двойной эспрессо. Но завтра
