прямо на туалетном столике графини. После чего граф К. получил ущерб имущества в виде разбитой об его голову вазе, что куплена была у китайцев и стоила графу двадцати пяти рублев. Также ущерб был нанесен крепостной прислуге Парашке в виде вырывания половины косы и избития морды украшенной самоцветами пудренницей…» Что? Я предупреждал, что здесь должна быть написана только правда. Пусть пикантная, но правда?
– Конечно, – Репнин кивнул. – Только это правда. Так Куракины вчерась куролесили.
– Но откуда вы, гады, узнали такие подробности? – я снова перечитал страницу. Да, эта газета не как горячие пирожки, она еще быстрее разлетаться будет.
– Так Парашка Юдину и рассказала, когда он ее у дома графского застал, рыдающую на задворках. Пожалел бедняжку, да еще и деньгой медной одарил, ну и… – Репнин развел руками, я же потер лоб. – Да ты не сумлевайся, государь, Юдин все проверил. И осколки вазы, и фингал графа, который все сокрушался, что сегодня на ассамблею не попадет из-за такой безделицы. Ну, подумаешь, прислугу слегка потискал. Не ссильничал же, Парашка и сама не против была, все хвостом крутила перед носом у барина.
– Кха-кха, – я откашлялся и кивнул. – Пущай тираж делает. Да, и передай, что денег больше не дам. Сумеет сделать так, чтобы за ту же сумму больше листов выходило, бога ради, хоть тридцать страниц пущай делает, но только на таких условиях. Что там с дворами монетными?
– К концу недели переедут все под сень Кремля, – Репнин посерьёзнел. Он еще не верил до конца во власть газет. В то, как мощно эти листки могут формировать общественное мнение и манипулировать сознанием. Ничего, скоро узнает. А Юдин-то каков, ну просто прирожденный журналюга. Вот он и будет формировать в головах людей то, что нам будет необходимо в определенный момент. И, самое главное, похоже, что Юдин как раз уловил всю суть мощи печатного слова.
С почином тебя, Петр Алексеевич, ты сегодня родил четвертую власть, не знаю, как насчет мира, но в России – это точно.
– Черкасский спрашивает насчет бумажек, мол, ты это серьезно, государь?
– Конечно, – я кивнул. – У франков они уже давно в ходу, но мы будем умнее в плане распространения и обеспечения. Он не забыл, что я его с макетом жду второго дня?
– Не забыл, ну, а забыл, так напомним, – Репнин уже вовсю что-то строчил. Мне же, глядя на него, захотелось себя по голове погладить. Какой же я молодец, сумел потенциал разглядеть. Черкасского же я вместо Головкина на должность канцлера утвердил. Пока временно, а там посмотрим. Он слишком богат, чтобы на мою почти нищую казну покуситься, потому-то я его и выбрал.
– Ты бы уже поел чего, остынет же, – проворчал Митька, возвращая меня с небес на землю.
– Да, точно, – я сел за стол, ополоснул руки в специальной чаше, мне пришлось долго биться, чтобы ее вообще приносить начали, но сумел и то радость. – Юрий Никитич, составь компанию,
