после разразился самой яркой улыбкой. Будто за ним по пятам сейчас не бежит смерть.
Я же оставлял сумку до последнего, пока не зацепился ей, прокатываясь задницей по грязи вниз. Сверху ухали взрывы, а снизу Ведрана целилась в подбегающих военных.
Я стянул лямки. Покатился дальше. В какой-то момент встал на ноги и бежал под склоном. Ноги не успевали. Голова потянулась вниз быстрее. Приложился. Камень, твою мать, вылез из грязи.
Острый. Прямо в лоб. Кубарем вниз. Как сосиска, сука, катился. Коэн остановил.
– Документы на месте? – первое, что он спросил.
Я шлёпнул по джинсам. Почувствовал сложенную в три раза бумажку. Кивнул.
– Быстрее.
По дуге не получалось. Соображал. Мы идём не так. Всё равно к болотам. Кровь залила глаза. Урна в руках Ани-Мари. Меня тянет за руку Коэн. Спотыкаюсь. Плохо. Голова кружится.
Мир затуманился. Теряю сознание. Последнее, что увидел, как Коэн повернулся ко мне: его губы двигались, но кроме мольбы я не мог услышать ничего.
Последнее, что я почувствовал, – это гул танка, его тяжесть, давившую на грудь, и голос мегафона, который почему-то очень знакомым голосом обращался ко мне:
– Пора, Макс.
