что её ищешь. Греха не оберёшься потом.
– А вы знаете где её дом? – на меня будто вылили кипяток, как она тогда являлась ко мне? Куда звала? К кому идти? Кто меня ждёт?
– Знаю, но тебя туда не поведу, неча девке таскаться к ведьминым домам, ещё нежить какая позарится на тебя! – дед резко встал и пошёл к дровам, сложенным пирамидой у сарая, – всё неча рассиживаться, иди воду таскай, я дров нарублю пока.
Работать не хотелось, весенний зной разморил тело, но перечить гостеприимному деду не хотелось.
Натаскав из колодца воды в баню, я присела на крыльце. С непривычки болели и тряслись руки, красные пальцы не сгибались. Неспешной, ленивой походкой подошёл Шах и положил голову на колени:
– Обрати внимание, что за такое долгое время домовой у деда не появился, – шепнул пёс еле слышно.
И правда, в других домах, в которых нам приходилось побывать с Шахом, домовые были. Некоторые делали вид, что не замечали нас, другие дёргали пса за шерсть или пытались вывести его из равновесия другими способами, а тут даже не видно, чтобы в доме когда-то был домовой. В голове начал зарождаться план, как вызнать у Ерея про домового, главное, чтобы догадливый дед не понял, что я это не для общего развития узнаю, а для дела.
За домашними делами, топкой бани и приготовлением ужина день пролетел незаметно. Первый искупался дед, а потом пошла я. Давно я не была в бане, отвыкла от такого жара. Быстренько сполоснулась и вылетела в предбанник, за дверью послышался шорох, а потом чьи-то спешные шаги к плетню. Баня стояла в самом конце двора, ближе к лесу. Кто-то шушукался невдалеке, я прошептала заклинание и зашла в баню. Начала обливаться водой, чтобы говорящие не почуяли неладное. Слышала я всё и сквозь плескание воды.
– Шо эта за девка молодая у тебя тут поселилась?
– Дак путешествует она, но без спросу въехала, значится позвали сюды иль своя – повисло молчание, – так шо не трепи мне тута и неча сюда захаживать.
– Значит и правда своя, корни видимо тутошние. А чего хочет?
– Путешествует же! Богатенькая, работать не надо, учиться не надо. Заскучала деваха да и поехала.
– Ты мне зубы не заговаривай, старый пень!
– Как есть говорю, вот те крест!
– Не надо мне креста твоего! Без него живу всю жизнь! Ну, не верю я тебе, все равно догляд нужен за цацой этой.
Я больше не могла сидеть в бане, голова кружилась от жара, ноги еле вынесли меня в предбанник. Накинув на мокрое тело халат, я вышла на свежий воздух. В этот же момент кто-то скрылся за плетнем, словно присев на корточки, а дед Ерей сделал вид, что смотрит на небо:
– Дождь будет, небо хмурится… Пошли в дом, сейчас вольёт.
– Так облака же, а не тучи.
– Заходь в дом, девка. Старших слушать надо! – дед сорвал крапиву и шутливо потрёс ей около моей спины, приобнял за плечо и шепнул, – быстро зайди, уши туда. Мы двинулись
