мне самой переводить.
А кому же ещё, Виб… Ты здесь одна.
– Когда-то она же должна вернуться… – Внутри молодой девушки, будто кто-то угрожал сердцу ножом, росла сдерживаемая страхом печаль.
То, что она ещё с порога дома пыталась побороть, настигло.
В сердце девушки бились горе и неизвестность. Она села на деревянную табуретку и сложила руки на стол. Тихо, она стала говорить сама с собой:
– Как мне к этому относиться? Что это? Это же не может быть нормальным. Я не понимаю, – к горлу подкатывал подлый ком, лишая Виб речи, а к глазам подступали солёные слёзы.
Вибия Велл уже несколько дней держит в себе эту боль. От части, в ней есть и моя вина.
Мама Виб, Оливия, одна из первых, кто преобразился не просто в нить. Её душа покинула родную оболочку, она стала куклой, которой не страшна пучина душ.
Как-то я упомянул, что душа легка и свободна, поэтому, покинул свой сосуд, та устремляется в бездонную пучину, унося все духовные ресурсы.
А на днях же, Оливия наглядно показала ту самую сторону Нити, что позволяет обрести, буквально, бессмертие души.
Ужасно то, каким способом… Она стала жертвой убийцы, по части, из-за меня.
За такое меня можно судить, что наплевал я на то, как дорог тот… «человек» для моей Виб. Только, я сам себе судья, и мой приговор уже вынесен…
Не желаю называть это, как: «недоглядел» или «пренебрёг». Скорее, «остыл». Желание держаться за жизни кукол понемногу покрывается инеем.
Взять даже меня. Разве моя жизнь стоит хоть жалкого гроша? Или жизнь матери Вибии Велл? Где ценность, если можно умереть и… вернуться в этот мир вновь?
Здесь уже другое мышление. Взгляд, если не полного, то частичного безумца.
Всё дело теперь в Нити, и её содержимом… Когда достаточно пересадить, как растение с одной грядки на другую, хохолок с частью души на новое тело.
Тем временем, Виб подошла к крану, чтобы промыть глаза прохладной водой. Я чувствую, как она старается бороть в себе чувства и подавлять один вопрос, «Как правильно?».
Как ей всё-таки решить эту задачу, когда нет ответа в физически несуществующем догмате.
Милая моя Виб, как дрейфующий в море буёк. Который никогда и не знал, а закончился ли его одинокое нахождение на безглубинной территории необъятных вод. Так и молодая девушка никогда и не знала, что может существовать такое безразличное отношение к человеческой жизни. И теперь она, как тот буёк, лишь бьётся, стираясь, о солёные волны. Без права узнать истину негласных слов нового догмата.
– Нужно… позавтракать. Единственное, в чём… я сейчас уверена… – Старалась она восстановить дёргающееся дыхание, одновременно вытирая вновь подступившие слёзы.
Виб прошла в конец кухни и задрала ковер. Под ним была дверца и ручка – подпольный схрон. Она взялась за ручку обеими руками и подняла дверцу: несколько помидоров, пять яиц и одна банка яблочного сока. Прохладное окружение в темноте
