опасается международных осложнений. Новый президент Джонсон пока не давал каких-либо указаний. Сейчас в столице полная неразбериха.
Нашим посольством было получено несколько угрожающих писем.
Томпсон посоветовал, чтобы Микоян, прибывший на похороны Кеннеди, по соображениям безопасности, не задерживался в Вашингтоне после участия в траурной церемонии. Он приветствовал посещение Хрущевым американского посольства в Москве и выражение им соболезнований. Это было хорошо воспринято в США.
Вечером в Белом доме был устроен траурный прием. Хорошо знакомый мраморный зал, место праздничных и официальных церемоний, на этот раз был тих и печален. Иностранные делегации по очереди проходили мимо стоявшей в зале супруги покойного президента и выражали свое соболезнование. Она, как правило, молча, кивком выражала свою благодарность. Но когда подошли мы с Микояном и передали глубокие соболезнования от Хрущева и его супруги, Жаклин Кеннеди со слезами на глазах сказала: «Утром в тот день, когда убили моего мужа, он неожиданно сказал мне в гостинице до завтрака, что надо сделать все, чтобы наладить добрые отношения с Россией. Я не знаю, чем были вызваны эти слова именно в тот момент, но они прозвучали как результат какого-то глубокого раздумья. Я уверена, что премьер Хрущев и мой муж могли бы достичь успеха в поисках мира, а они к этому действительно стремились. Теперь оба правительства должны продолжить это дело и довести его до конца».
Микоян был заметно растроган.
На следующий день Томпсон передал мне конверт, в котором было трогательное личное письмо Жаклин Кеннеди Хрущеву. Письмо было написано от руки.
«…В одну из последних ночей, которую я проведу в Белом доме, в одном из последних писем, которые я напишу на этих бланках Белого дома, мне хотелось бы написать Вам это послание. Я посылаю его только потому, что я знаю, как сильно мой муж заботился о мире и какое центральное место в этой заботе занимали в его мыслях отношения между Вами и им. Он не раз цитировал в своих речах Ваши слова: «В будущей войне оставшиеся в живых будут завидовать мертвым».
Вы и он были противниками, но вы были также союзниками в решимости не допустить, чтобы мир был взорван. Вы уважали друг друга, и вы могли иметь дело друг с другом. Я знаю, что президент Джонсон приложит все усилия, чтобы установить с Вами такие же отношения. Я знаю, что президент Джонсон будет продолжать политику, в которую мой муж столь горячо верил, – политику контроля и сдержанности, – и он будет нуждаться в Вашей помощи.
Я посылаю это письмо потому, что я так глубоко осознаю важность отношений, которые существовали между Вами и моим мужем, а также потому, что Вы и г-жа Хрущева были так добры ко мне в Вене. Я читала, что на ее глазах были слезы, когда она выходила из американского посольства в Москве после росписи в книге соболезнований. Пожалуйста, скажите ей спасибо за это. С уважением, Жаклин Кеннеди».
Это письмо
