этими взглядами мог подписаться – и фактически разделял их – его основной оппонент в те годы, советский премьер Хрущев. Советскому руководству конечно же импонировал тот факт, что впервые в послевоенный период Вашингтон признавал за Москвой статус мировой ядерной державы. Больше того, призывал искать совпадающие области интересов. А это уже было близко «к мирному сосуществованию».
Кеннеди пошел еще дальше. Он стал исподволь подбрасывать мысль о необходимости сохранения существующего стратегического и политического статус-кво, когда каждая сторона должна была избегать действий, которые могли бы привести к серьезным сдвигам в балансе сил между Востоком и Западом, ущемляющим коренные интересы другой стороны. Об этом Кеннеди говорил при личной встрече с Хрущевым в Вене, а также с Микояном в Вашингтоне.
Принцип сам по себе вроде неплохой, но в мире тогдашней реальной политики он был трудно осуществим. США продолжали делать все для «глобального сдерживания коммунизма». СССР вел борьбу «с империализмом» и добивался продвижения везде, где можно, «идей социализма», ибо «за ним – будущее». Непрекращающееся идеологическое противоборство между СССР и США продолжало оставаться главным препятствием на пути коренного улучшения двусторонних отношений.
Да и в районах жизненно важных интересов, например в Европе, обеим странам было далеко не просто применять принцип статус-кво. Как раз на годы президентства Кеннеди приходилась острая борьба вокруг германских дел, и особенно изменения статуса Западного Берлина. Это конкретно имел в виду Кеннеди, когда говорил с Хрущевым и Микояном о статус-кво. А именно такой статус-кво тогда уже не устраивал Москву, которая вела курс на закрепление раскола Германии, на вытеснение западных держав из Западного Берлина. Попытка Хрущева ввезти ядерные ракеты на Кубу также свидетельствовала о том, что он стремился изменить статус-кво и в стратегическом соотношении сил обеих стран.
Короче, статус-кво мог быть только «выборочным».
В условиях холодной войны и для Кеннеди, и для Хрущева трудно было как-то изолировать сферу советско-американских отношений от других событий или примирить в одном общем курсе два основных, но противоречивых аспекта внешней политики обеих стран, выявившихся в этот период: необходимость уменьшить угрозу ядерной войны, искать компромиссы и в то же время стремиться всеми другими средствами расширить свое влияние в глобальном масштабе. Эта противоречивость в советско-американских отношениях давала о себе знать долгое время при разных руководителях в Кремле и Белом доме.
Большую, порой решающую роль играли при этом особенности внутриполитической обстановки в обеих странах. Надо признать, что в СССР какой-либо сильной борьбы вокруг проблемы советско-американских отношений не было. Курс на разрядку в целом поддерживался в стране.
Этого нельзя было сказать о США. После кубинского кризиса активизировалась поляризация политических
