нелегко воспроизвести в третьем мире, эмпирические иллюстрации в основном взяты из опыта России. Причины этого просты. Глобальный финансовый кризис может быть плодотворным примером для обсуждения того, как законный собственный интерес способен выродиться в чистую жадность и привести к опустошающим последствиям. Однако он не сравнится со всеми теми уроками, которые можно вынести из опыта долгосрочной антирыночной политики в России, а также из результатов амбициозных намерений после распада СССР внедрить в стране радикальные «системные изменения».
Вспомним, что проект перехода СССР к рыночной экономике основывался на слепой вере в превосходство рынков над планированием в натуральном выражении. Вспомним также, что все те, кто отстаивал шоковые реформы, единогласно призывали к полному дерегулированию, называя его панацеей, которая высвободит здоровые силы рынка. Нам просто необходимо объяснить, почему фактическим результатом постсоветских реформ стали гипердепрессия, гиперинфляция, массовое обнищание населения и катастрофа в сфере здравоохранения[5].
Наше объяснение отчасти будет основываться на том факте, что корыстные краткосрочные интересы успешно коррумпировали процесс реформ, и вследствие этого фактически принятые меры сильно не дотянули до ожиданий реформаторов. Однако более фундаментальные причины провала мы будем искать в устройстве постсоветских реформ, связанном с «вашингтонским консенсусом» (о котором мы еще поговорим позже). Это устройство отражает те теоретические заблуждения, из-за которых мы должны пересмотреть свое понимание не только централизованного планирования, но и идеала функционирующей рыночной экономики[6].
Наша попытка такой переоценки будет предпринята в широких рамках теории нового институционализма, при этом особое внимание будет уделяться взаимодействию между формальными правилами, неформальными нормами и теми механизмами реализации этих правил и норм, которые были описаны Дугласом Нортом[7]. Пытаясь объяснить первопричину глобального финансового кризиса и провала попытки дерегулирования экономики постсоветской России, мы будем лавировать между двумя подходами. Первый подход – это тот акцент, который новая институциональная экономика делает на роли трансакционных издержек при выборе между рынком и иерархией, в формулировке Оливера Уильямсона[8]. Второй подход – это фундаментальный аргумент новой экономической социологии, предложенный Марком Грановеттером; он гласит, что мотивы деятельности заложены в социальных структурах[9].
Опыт России как нельзя лучше подходит для того, чтобы помочь нам найти ответы на заданные здесь вопросы, по одной причине: в течение многих веков до советского эксперимента в России существовала устойчивая антирыночная традиция, вследствие которой экономическая эффективность была низкой. Поскольку за каждым историческим случаем ослабления
Hedlund S. Russia’s «Market» Economy: A Bad Case of Predatory Capitalism. London: UCL Press, 1999.
Нечто похожее о теретическом заблуждении говорил Джозеф Стиглиц весной 1999 г. в свете российского финансового кризиса в августе 1998 г. Его утверждение, однако, касалось недооцененности изменений, происходящих в современной экономической науке, и недопонимания специфических условий перехода к рынку. См.: Stiglitz J.E. Whither Reform? Ten Years of the Transition. 1999 (текст доступен по ссылке: URL: http://siteresources.worldbank.org/INTABCDEWASHINGTON1999/ Resources/stiglitz.pdf, ссылка по состоянию на 1 октября 2009 г.).
North D.C. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. См. также: North D.C. The New Institutional Economics // Journal of Institutional and Theoretical Economics. 1986. Vol. 142. No. 1; North D.C. Institutions // Journal of Economic Perspectives. 1991. Vol. 5. No. 1; North D.C. Institutions and Credible Commitment // Journal of Institutional and Theoretical Economics. 1993. Vol. 149. No. 1.
Williamson O.E. Markets and Hierarchies: Analysis and Antitrust Implications. New York: Free Press, 1975; Williamson O.E. The Economic Institutions of Capitalism. New York: Free Press, 1985 (рус. пер.: Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб.: Лениздат, 1996); Williamson O.E. Reflections on the New Institutional Economics // Journal of Institutional and Theoretical Economics. 1985. Vol. 141. No. 1; Williamson O.E. The Mechanisms of Governance. New York: Oxford University Press, 1996.
Granovetter М. Economic Action and Social Structure: The Problem of Embeddedness // American Journal of Sociology. 1985. Vol. 91. No. 3. См. также: White H. Where do Markets Come From? // American Journal of Sociology. 1981. Vol. 87. No. 3.
