Американскую Лошадь и Ложащегося Волка. Это боевые вожди, а не индейцы из агентства. Если и будут еще какие-то атаки, то не с нашей стороны.
В подтверждение моих слов враги переправились через реку, чтобы возобновить атаку. В течение тридцати минут никто не говорил. Мы потеряли еще четырех человек ранеными, прежде чем напор атакующих ослабел, и они отошли. В тот вечер мы с Уэндсом, вооружённые винтовками, устроили траур в шестнадцати вигвамах сиу и шайенов.
Во время затишья Феттерман подошел ко мне.
– Клейтон, я пишу депешу, которую ты должен доставить Кэррингтону. Решай сам, когда и как пойти. Ты, конечно, сможешь это сделать?
– Я не знаю, смогу или нет, капитан, потому что и пытаться не собираюсь.
– Как это? – Его лицо потеряло краски. – Послушай, парень. Сегодня ты спас мне жизнь. Я этого не забуду. Но это приказ. Если ты боишься…
– Да, капитан, я боюсь. К тому же голова мне нужна, чтобы думать, а не для того, чтобы потерять волосы. А у вас шок. Лучше пойдите прилягте куда-нибудь.
Тут он побагровел. Я продолжал говорить, чтобы успокоить его.
– Мы уже задержались с возвращением в форт. Кэррингтон пойдёт к нам на выручку. Остался всего час дневного света. Индейцы нанесут еще один удар, пока светло, и на ночь мы будем в безопасности. Кэррингтон будет здесь до рассвета.
– Он прав, – серьезно вмешался молодой Уэндс. – Было бы убийством сейчас посылать человека. И он в любом случае не доберется до форта раньше, чем Кэррингтон выйдет.
Очевидность этого привела Феттермана в ярость.
– Я полагаю, что я здесь старший, Уэндс. Есть вопросы на этот счёт?
– Никаких, капитан. Просто высказал свое мнение.
– Когда захочу, сам его спрошу. Возвращайся на свой пост.
Уэндс исчезл, не сказав ни слова.
– Этот парень спас нам жизни, – начал я, и мой голос дрожал от напряжения.
– Неужели ты думаешь, что я этого не понимаю, черт бы тебя побрал, Клейтон!
– Вы не станете проклинать меня, капитан. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
Феттерман посмотрел на меня; его лицо было серым от усталости.
– Хорошо, – сказал он. – Всё в порядке.
– Вот и они! – крикнул Уэндс.
И они появились, волна за волной, примерно по пятьдесят человек в каждой, и каждая подбегала чуть ближе, прежде чем сломаться и отхлынуть назад; последняя группа прорвала линию наших фургонов, пятнадцать или двадцать из них ворвались в наши ряды на своих визжащих лошадях. Если бы остальные последовали их примеру, произошла бы ещё одна резня.
Слава богу, индейцы так не воюют.
Я начинал понимать. Из семнадцати человек, ворвавшихся в кольцо фургонов, один уехал и, возможно, остался жив, чтобы похвастаться своим подвигом, но я позволю себе усомниться в этом. Я дважды выстрелил в него из револьвера, когда он
