разберёмся, Клейтон. Я уважаю ваше мнение.
– Ну, дело вот в чём. Шестерым из нападавших, которые прорвались в круг фургонов, немного времени потребовалось, чтобы умереть. Трое из них были изрядно пьяны. От их дыхания разорвалось бы сердце хорька.
– И что?
– Полковник, Эд Гири, а через него и я, придерживаемся мнения, что торговля виски, которая здесь происходит, в значительной степени связана со вспышками враждебности. Не с подачи таких больших вождей, как Красное Облако и Бешеный Конь, вы понимаете. Они искренне убеждены в том, что право на их стороне, и тут алкоголь ни при чём. Но вы же знаете, что на каждый набег, возглавляемый одним из них, приходится дюжина поджогов обозов и снятие скальпов с поселенцев, к которым они не имеют никакого отношения и которые, по сути, прямо противоречат их приказам. Эти мелкие, постоянные вспышки, которые, по мнению Гири, провоцируются продавцами виски.
– Ну и что с того? – В вопросе полковника сквозило нетерпение. – Вы же знаете, что индеец способен на все, когда он пьян. Мы ничего не можем с этим поделать.
– Я думаю, вы можете, – не согласился я, – и я готов вам помочь. Будучи в Канзас-Сити, я немного повздорил с человеком, который, по словам Гири, играет важную роль в операциях с виски. Я знаю этого человека, я знаю, что он где-то здесь, действует, и я хочу его найти. Если вы дадите мне тридцать дней и несколько человек, я смогу…
– Боже правый, Клейтон, – слова Кэррингтона показали, что он думает о нелепости моего предложения; – если вы хотите отправиться в погоню за торговцами виски, я не могу вас остановить. Но я не могу дать вам людей. Мы знаем всё о виски и индейцах. И мы знаем всё о людях, которые занимаются торговлей виски. Я полагаю, в данном случае вы имеете в виду Арапахо Джека Слейтмейера.
Боже мой, парень. У нас есть законы, запрещающие ввоз крепких спиртных напитков на Территории, и мы стараемся их соблюдать. Но, будь всё проклято, вы не можете обеспечить соблюдение таких законов. Конечно, торговля виски уже стоила не одного скальпа и будет стоить еще больше. Но ни армия, ни я не считаем, что спиртное является здесь главным фактором. Вы говорите как агент Бюро по делам индейцев. Это их жалобы. «О, бедный краснокожий и демон рома!» Мне жаль, Клейтон.
– Полковник, я знаю, что официально вы ничего не можете сделать. Я служил в армии, сэр. Но любой, у кого есть хоть половина стеклянного глаза, видит, что на границе разгорается очередная война с индейцами. Всё, что можно сделать, чтобы её остановить…
– Что вы имеете в виду? – В его вопросе не было интереса.
– Дайте мне десять человек, не в форме, конечно; лошадей и припасы на месяц. Я могу разобраться с этим виски. Я в этом убежден. Отрубите змее голову, и тело умрет. Я знаю, где находится голова.
– Об этом не может быть и речи, категорически. Мне жаль.
– Не стоит, полковник. В любом случае, я буду следовать своим путём так, как я его вижу.
– Вы из-за этого всё ещё собираетесь подать в отставку?
– Нет. Это я решил
