не пустили к Лабуалю? – нахмурился я.
– Пустили, конечно. С сегодняшнего дня я официально назначена его адвокатом. Но Николай Степанович отказался со мной разговаривать. Он не захотел даже объяснить, зачем убил Трубецкого. Только твердил, что все сделал правильно. А когда я начала настаивать, он пригрозил, что откажется от защиты.
–Трубецкой – это фамилия жертвы, – догадался я.
– Да, – кивнула Кира. – Алексей Трубецкой, двадцать лет. Студент третьего курса магической академии. Между прочим, наследник рода Трубецких. То есть, теперь уже бывший наследник.
– Никогда о таких не слышал, – равнодушно сказал я.
– Ты что! – Кира округлила глаза. – Это же знатнейшая княжеская фамилия.
– Наверное, среди них не было Одержимых, – предположил я. – Вот мы и не встречались. А где он познакомился с внучкой профессора?
– Не знаю, – нахмурилась Кира. – А это важно?
– Может быть, и нет, – улыбнулся я. – Просто стараюсь не упустить важные детали. Сама посуди – Лабуаль ведь не аристократ?
– Нет, – покачала головой Кира.
– Значит, его внучка вряд ли посещает те развлекательные заведения, где бывал Трубецкой. И учатся они не вместе. Ну, не на улице же он ее встретил?
– Ты прав, – нахмурив лоб, сказала Кира.
– Второй вопрос, – кивнул я. – Как старенький профессор справился с молодым здоровым парнем?
– Оглушил его, – неуверенно предположила Кира. – Это было в газете.
Я покачал головой.
– Сомнительно.
Кира попробовала суп и отложила ложку в сторону.
– Нет аппетита, – удивленно сказала она. – А когда звонила тебе, то была уверена, что хочу есть. Никита, я не знаю, что мне делать. Понимаешь, сначала я просто не поверила, что профессор Лабуаль мог убить человека! Кинулась его защищать. А сегодня он мне сам сказал, что это он. Но при этом выглядел таким растерянным.
Если кто и выглядел сейчас растерянной, так это сама Кира. Но я не стал говорить ей об этом. Выдавил сок из дольки лимона на отлично запеченную рыбу и предложил:
– Поешь. И дай мне пару минут, я обязательно что-нибудь придумаю. Степа Лабуаль был моим другом. Уверен, его сын заслуживает хотя бы того, чтобы в его деле полностью разобрались.
– Я тоже так думаю, – кивнула Кира. – Ты не думай, я не защищаю Николая Степановича. Просто хочу, чтобы…
Она замялась, подыскивая убедительные слова. Между бровей киры появилась тонкая морщинка, которая придавала ее лицу трогательное выражение.
– Ты хочешь, чтобы все было по справедливости, – подсказал я.
– Вот именно! – кивнула Кира.
– Поешь, – улыбнулся я. – Справедливость легче восстанавливать на сытый желудок.
К тому времени, как Кира справилась с супом, мой план был готов.
– Давай вместе съездим к профессору, – предложил я. – Я поговорю с ним
