что вот-вот лишусь рассудка от ужаса – если уже не лишилась.
И еще я плачу о тех женщинах, с которыми вместе работала: об Элоа, которая дала мне приют, о Бьянке, Клаудии и Лучане – будь они здесь, помогли бы мне обработать раны, как делали всякий раз, когда клиенты выходили за рамки дозволенного.
И еще я плачу о других девушках, умерших в своих комнатах или болтающихся на деревьях где-нибудь на улицах города.
Я плачу до тех пор, пока голова не начинает раскалываться. Когда кажется, что слез больше не осталось, я делаю длинный прерывистый вздох, потом еще один.
Каждый вздох кажется маленькой победой. Я не должна была выжить. Никак не должна была. И с каждым вздохом моя решимость крепнет.
Я отомщу ему.
Даже если для меня это будет означать верную смерть, все равно отомщу.
Этот чертов утырок совершил одну огромную ошибку, когда пришел сюда: не проверил, умерла я или нет.
И теперь он за это заплатит.
Глава 6
В следующие несколько дней я пробираюсь в чужие дома и торговые заведения и беру все, что только можно.
Если я хочу отправиться в погоню за всадником, мне нужен транспорт. Подкашивающиеся ноги кое-как носят меня по улицам Лагуны. Я морщусь при виде птиц, хрипло орущих друг на друга в драке за останки какого-то бедолаги.
Ради всего святого, Ана, не смотри на это!
Я делаю успокаивающий вдох, пытаясь подавить тошноту.
Когда я впервые увидела, что Голод может сделать с целым городом, то не стала дожидаться, когда начнут разлагаться тела. Но в этот раз раны не оставили мне выбора.
Дыхание у меня сбивается, и я шатаюсь на ходу.
Я добираюсь до почтового отделения: там есть лошади, кареты и…
Они все исчезли. Все лошади.
Стойла почтовой конюшни распахнуты настежь, и все они пусты. Единственное объяснение этому – вьющиеся по каждому стойлу растения: их лианы все еще оплетают засовы.
Голод выпустил лошадей?
Поглазев еще немного, я выхожу из конюшни. Может, это и к лучшему, что лошадей нет. Где уж мне сейчас накормить, напоить и приютить живое существо, да еще такое пугливое, как лошадь.
Во дворе почты стоят ряды велосипедов – к некоторым даже тележки уже прицеплены. Я выбираю один такой и качу к борделю. Дальше остается только сложить в тележку все мои припасы. Еда, вода, одеяла, аптечка, палатка… Проклятье, Ана, кому бы в голову пришло, что в тебе, шалаве, пропадала любительница походов?
Помимо этого я сгружаю в тележку кучу всякого оружия. Не знаю, с кем придется столкнуться, но после того, как прошла последняя встреча с чужаком, мне как-то ни фига не до шуток.
Наконец, тележка заполнена чуть ли не с верхом. Я чувствую что-то вроде легкого возбуждения.
Я ухожу из Лагуны. Насовсем. Вот уж никогда не думала, что решусь бежать из этого города.
Но сначала я в последний раз иду к
