акцент – характерная манера заменять «а» на «о».
Сольвейг опешила:
– Постойте, но откуда мне знать, что вор – не вы? Может быть, вы услышали мои шаги и прикинулись спасителем?
– Туше, – ответила голова. – Зайдите же, и я предъявлю вам вора.
Сольвейг на миг задумалась – стоит ли доверять говорящей голове? Но у этой было свое очарование: почти правильные черты лица, не считая разве что чрезмерно больших глаз и курносого носа, обильно припорошенного веснушками. Большие глаза лучились искренностью – подлинной, почти детской – и Сольвейг не смогла устоять.
Внутри царил настоящий хаос: рисунки, подарки и даже всевозможные посыпки для мороженого валялись вперемешку с битым стеклом. По комнате гулял назойливый сквозняк. Северный ветер, принесший незнакомца с севера. Его говорящая голова, к которой теперь прилагались все положенные конечности и туловище, торжествующе кивнула на виновника. Обессиленный, связанный веревкой Тодор сидел на полу и жалобно подвывал сквозняку. Сольвейг осторожно опустилась на колени рядом с ним и принялась освобождать от пут.
Говорящая голова удивилась:
– Вы что же, отпустите его?
– Так красота от скверны и обмана
Как сгнивший цвет – зловеннее бурьяна[5], —
ответила Сольвейг.
– Шекспир, безусловно, прав, хотя бы потому, что англичанин, – усмехнулась голова, – но позвольте, мадам, что все это значит?
– Этот человек был ослеплен гневом и отчаянием, – развязав последний узел, Сольвейг осмотрела лицо Тодора – оно явно пострадало от встречи с кулаком. – Он получил свой урок и больше не станет воровать.
– Но откуда вам знать?
– О, мы знакомы очень… давно.
– Слишком давно… – наконец подал голос Тодор. Он поднялся на ноги и, чуть пошатываясь, поплелся к двери. На пороге обернулся: его глаза вновь обрели ясность, безумие отступило. Надолго ли?
– Остерегайтесь ее, – сказал он и скрылся под сенью наступающей ночи.
– Мне доводилось видеть много странных вещей, но это… Это просто из ряда вон, мэм, – говорящая голова покачалась из стороны в сторону.
– Спасибо за ваше неравнодушие…
– Даниэль, – он протянул руку, шершавую и горячую, почтительно коснулся пальцев Сольвейг губами.
– Вы турист? – спросила она, заприметив за спиной Даниэля походный рюкзак.
– Не совсем. А вы…
– Сольвейг, хозяйка этой лавки, – она улыбнулась. – Позвольте угостить вас мороженым.
Даниэль заметно повеселел. Сольвейг щелкнула выключателем, и электрический свет, мерцая, захватил «Фургончик». Наполнив вафельный рожок сливочным пломбиром, она протянула его Даниэлю. Он блаженно зажмурился.
– Невероятно вкусное мороженое.
– Так что привело вас в наши края? – Сольвейг обогнула прилавок
Сонет Уильяма Шекспира 94 в переводе Модеста Чайковского.
