style="font-size:15px;"> – Это потому, что я рядом.
Ник склонился над ней, прямо над пеной, и поцеловал Клио в нос. Ничуть не романтично, но очень мило.
– Не уходи, – подавшись вперед, запальчиво попросила она.
Сама не знала, что заставило ее это сказать. Чувство пустоты, которое охватило Клио, когда Ник на пару минут ее оставил? Нежелание оставаться наедине с самой собой и следами кошмара, что впечатался в память? Или желание как можно дольше – сейчас, всегда – быть с ним?
Ник поспешно отвел взгляд, и Клио, зардевшись, поняла, что ее ночнушка промокла насквозь. Нырнула в пену по самый нос, будто укутываясь мягким пуховым одеялом.
Смущение прогнала озорная, мальчишеская улыбка, которая делала Ника младше своих двадцати трех. Особенно сейчас, с взъерошенными после сна волосами…
– Да здравствует анархия! – радостно провозгласил он, и прямо в пижамных штанах залез в ванну.
Вода, не выдержав такого издевательства, через край полилась на пол. Никого из них это не беспокоило. Дурачясь, словно два щенка, они брызгались друг в друга пеной. Потом Ник провозгласил Клио королевой снов и водрузил ей на голову корону из пены. В ответ она нанизала комочек пены ему на нос.
Кошмар отступил, вспугнутый заразительным смехом Ника и разливающимся внутри теплом. А еще – неподдельным счастьем.
Жаль, но совсем скоро для Ника настала пора уходить – кошмары разбудили Клио накануне рассвета. Он тактично поднялся из ванны первым и оставил ее, разморенную, согревшуюся, снимать с себя мокрую пижаму и кутаться в махровое полотенце. Когда она вышла, Ник уже был полностью собран. Рубашка и брюки – безукоризненный костюм младшего инспектора – сидел на нем идеально и в то же время словно отдалял Клио от хохочущего, перемазанного в пене Ника, который сидел в ванной так близко от нее.
Улыбнувшись, он чмокнул ее в нос.
– Попробуй еще поспать. И чтобы никаких больше кошмаров!
Ник ушел, и в доме стало пусто. Даже кружащаяся над головой голубка и бьющиеся в окна солнечные лучи не помогали растопить вернувшуюся тревогу. Из головы снова не выходили мысли о Ткаче Кошмаров. И о тех, кто пострадал от ее рук.
Выдохнув, Клио сжала в руках амулет зова и воскресила в памяти образ Кьяры Бьянки. Не первый раз за последние две недели. И, возможно, не последний.
Шаманка не откликалась, сколько бы Клио ее ни звала. Тогда она сменила тактику: послала зов ее отцу, Пако-Ташу. Был ли он более расположен к ней или просто оказался более деликатным и незлобивым, Клио не знала. Однако не прошло и нескольких мгновений, как на противоположной стене отразилось его лицо.
Седовласый шаман даже сдержанно улыбнулся, вселив в нее толику смелости.
– Пако-Таш, Кьяра уже несколько дней не отвечает на мой зов. А мне очень нужно поговорить с вашей дочерью. И извиниться перед вами, – смущенно добавила Клио, поняв, что до сих пор так этого и не сделала.
Пако-Таш махнул ладонью, словно стирая ее извинения.
