но, к счастью, вовремя понял, как жалко это выглядит.
– Но вы нашли ответ?
Бадо́ прикрыла глаза. Как же долго она его искала в пучине хаоса из сплетенных воедино вероятностей! А найдя, лишь возненавидела реальность, в которой жила. Яд, по-прежнему сочащийся из старой раны, жег ей губы, кислотой обжигал язык. Тот нарыв, что зрел внутри, должен был однажды вызреть.
– Потому что нас было трое.
– Простите?
Бадо́ молчала, сжимая и разжимая кулаки, словно кошка, то прячущая, то выпускающая когти. Стоило ли продолжать? Что, если сказанное заставит Лелля думать, будто в одиночку она куда слабей? И неважно, что в том была своя доля истины. Впрочем, какая разница, что думает о ней какой-то скальд? Она в любой момент может превратить его в пыль.
– Я была едина в трех лицах. Бадо́ Катха, Немайн и Маха. Все мы – все части меня – друг друга дополняли. Так, Маха никогда не сражалась на поле боя, но всегда помогала одной из сторон. Именно ей посвящали головы убитых врагов, называя их желудями Махи. Немайн умела сеять панику среди врагов, вселяя беспредельный ужас в их сердца. Ее не зря нарекли неистовой и безумной.
– Триединая воительница…
Лелль смотрел на нее, разинув рот. На его лице отражалось неподдельное благоговение. Однако что-то мешало Бадо́ черпать силу в его восхищении. Будто застрявшая в горле рыбья кость, в голове засело и иное воспоминание. Видение…
Заговорить ее заставила лишь ярость, медленно поднимающаяся на поверхность из самых глубин.
– Но в других реальностях одним из моих ликов была… – Она резко замолчала.
Уже не кость даже в горле – ранящий осколок.
– Кто? – Лелль безотчетно подался вперед.
Бадо́ выплюнула имя, будто оскорбление… или тот самый жгущий язык яд:
– Морриган.
Великая воительница и великая, Балор ее забери, королева[7].
Морриган, Немайн и Бадо́… В этом триединстве место для мягкотелой Махи не нашлось. Но они… Она, та Бадо́, была исключительна и непобедима.
– В той реальности Немайн и Морриган были моими дочерьми. Как и я, полуночными ведьмами. Мы слились воедино, утроив нашу колдовскую силу, заперев ее в единый сосуд – мою личину.
– Но в этой вместо Немайн на свет появилась Клиодна… – тихо сказал Лелль.
– Клиодна, унаследовавшая больше моей рассветной силы, нежели полуночной, – процедила Бадо́.
А еще она – еще один осколок прежней жизни, жизни до полуночной магии, пылающей в сердце и венах Бадо́.
Та Клиодна была невозможно прекрасна. Так прекрасна, что больно глазам – будто смотришь на ослепительно сияющее солнце. Королева клана Мунстера, покровительница графства Корк, она не просто подчинила себе одну из стихий. Она повелевала морем и могла сливаться с ним, растворяться в нем, становиться его волнами.
Та Клиодна была ее подругой. Ближайшей. Единственной.
Бадо́
Имя Морриган происходит от
