колдовства. Другой бог, забыл имя, открывал для умерших душ путь в загробный мир.[22] Ключ также присущ двуликому Янусу – богу переходов и дверей в любом смысле… Говоришь, ты там в какую-то дверь шагнул?
– Может, дверь. Может, просто проем. Не видел.
– В любом случае переход – всего лишь формальность.
Марго пошевелилась, приподнялась в кресле.
– Хочешь сказать, жизнь моей сестры зависит от какой-то безделушки? От ритуала? – буркнула она.
– Ты принижаешь историческую ценность обрядов. У каждой древней культуры были непреложные обычаи…
– А ты принижаешь роль адекватности! Нужно быть психопатом, чтобы из-за какого-то ключа похищать людей! Тогда можно оправдать и жертвоприношения! Пляски на чужих костях ради дождя!
Ярослав растерянно уставился на Марго. Она часто и неспокойно дышала, лицо зарделось багровыми пятнами. Фурия. Разъяренная горгулья. Я и не думал, что маленькая девчонка может выглядеть так грозно.
Ее взгляд буравил Ярослава.
– Если бы все в мире случалось по законам адекватности, – наконец глухо сказал он, – мы бы здесь не сидели. Ни в Институте, ни… вообще. Этот город построен на костях. Смирись с его правилами.
– А я его не просила! И переезжать сюда не хотела! – вспыхнула Марго, яростно тряхнула головой и отвернулась к окну. Ноздри ее гневно раздувались. Пряча лицо, девушка принялась накручивать на палец тугой локон. Мне показалось, она всхлипнула.
– Что это вы такое занятное обсуждаете? – чуя неладное, осторожно поинтересовался водитель. Он то и дело поглядывал назад, и я волновался, как бы мы не врезались в ближайшее ограждение.
Ярослав пожал плечами и беспечно пояснил:
– Мы актеры. Готовимся к новому представлению. Разбираем мистическую пьесу.
– Мистика, – довольно хмыкнул водитель. Поверил. – Случилась со мной одна такая история… – Он радостно подхватил эстафету рассказа. – Короче, таксую тридцать первого октября. Хеллоуин, значит. Ночь уже. Мужика везу, в Мурино ему. Разговорились. Он и спрашивает: не страшно ли гонять? Нечисть, все дела. Говорю, нет, я в страшилки не верю. Высаживаю у подъезда, отъезжаю метров десять и слышу: в багажнике тихий голос и как будто смех. Детский. Ну, я замер. А оно хохочет и заливается еще сильнее. У меня сердце – хрясь! – в пятки! Сижу, боюсь голову повернуть. Уже пальцы ведьмовские мерещатся, которые к горлу тянутся. Тут смотрю: в зеркале заднего вида бежит на меня кто-то, на задние конечности встал. Мне бы по газам, но ноги ватные. А оно колотит в окно, пыхтит. Вижу, мужик тот, в пуховике огромном. Говорит, игрушку я у тебя в багажнике забыл! Ребенку купил на день рождения и чуть не прошляпил! Куклу говорящую! Так что, ребят, мистика ваша – ерунда на постном масле!
Ярослав слушал с подчеркнутым вниманием. Затем несдержанно усмехнулся.
– Не веришь? – оскорбился таксист.
– Верю, – серьезно сказал он. – Так спокойнее,
Египетский бог Осирис был известен как бог смерти, преисподней и перерождения. Анубис же, имя которого забыл Ярослав, выполнял роль проводника душ в царство мертвых. Анубис обычно изображается с двумя главными символами: скипетром в одной руке и анхом (ключом) – в другой.
