Очумел никак? – Не сдержался дьяк.
Зная, что очень завысил привычную таксу, Иван поспешил оправдаться:
– Так обычно с тартыг по рублю берём. Но ведь тут особый случай.
– То-то, что особый. С такого толстосума да десятку?! Это ты брось. Вон, на Агибалова глянь. Тот токмо за то, чтобы перевёрстовское чадо в чистоте и сытости держать, двадцать целковых слупил. Двадцать! А ты – десятку. – Князь развёл руками и, покачав головой, назидательно добавил. – Да я за покровительство в сём деле меньше десятки не приму. Понял? Так что имей в виду – сотня рубликов, не меньше.
– Сотня? – Удивлённый Иван не сразу нашёлся, что ответить. – Не слишком ли, Василь Василич? Таковы деньжищи враз не собрать, а парнишка… Парнишка даже за ночь сник. Как бы вскорости вовсе худ не стал.
– А нам что за дело? Попался – отвечай.
– Ну, я б всё же на полтине встал.
Дьяк смерил Ивана изучающим взглядом и продолжил, стараясь изобразить смущение, что, впрочем, получилось плохо.
– Полтина говоришь? Может, и верно. Тут, вишь, ещё чего. Евойный папашка уже прибегал. Грозил, деи, со свету тебя сживёт за самочинство. Требовал разобраться. Пришлось пообещать, что не спущу. Так что… – Князь озабоченно крякнул, мясистые губы сжались в тонкую черту. – Мыслю, нынче от сего дела тебе бы лучше в стороне держаться. Дабы Гаврилу Потапыча понапрасну не злить. Он хоть всего-навсего торгаш, а всё ж. Многих важных людей знает и кое-чего могёт.
– В стороне? Это как же? Выпустить что ли сынка? – Иван сглотнул подступивший ком, стараясь внешне оставаться равнодушным.
– Нет. Отпустить, конечно нет. Просто… Давай, с завтрего за эту птаху Липаткин возьмётся. Он малый цепкий, своего не упустит. – Дьяк исподлобья бросил на Ивана быстрый взгляд и поспешил добавить. – Да ты не смурей, Воргин, доля твоя будет. Как положено, две десятины от добычи – твои.
– Благодарствую, Василь Василич. – Не сдержавшись, Иван криво усмехнулся, но тут же испугался, что вышло слишком язвительно и откровенно. – Токмо вот, я ж не один был. Ещё два пристава…
– Ну, знаешь. – Перебил его дьяк. – Мне ещё за псов всяких думать? Они где в другом месте перехватят. Ничего.
– Прости, Василь Василич. Но я своих людей забижать не дам. Не могу. Хочешь Перевёрстова Липаткину отдать – противиться не стану. Но моим приставам, как положено, по десятине пусть отдаст. – Твёрдо объявил Иван, но тут же добавил уже мягко, как проситель. – Инше потом они таковы дела сами решать станут, без нас. Так что… Лучше не обижать.
Голицын откашлялся. Пока подьячий говорил, дьяк с каждым его словом багровел всё больше, так что Иван ожидал в любой миг услышать пронзительный визжащий крик. Но князь промолчал, лишь возмущённо качнул головой. Иван понимал причину его недовольства. Две десятины, то бишь от сотни двадцать рублей, уже были обещаны Воргину. Липаткину, как подьячему, что будет заниматься этим делом, по неписаным законам полагалось столько же,
