style="font-size:15px;"> Катаси давно не чувствовал такой уверенности, когда работал. С первого же штриха он знал: рисунок выйдет великолепным.
Сойку просила нарисовать его что-нибудь приятное. Он и рисовал. Прозрачное белое утро, распустившиеся цветы сливы и первых бабочек, очнувшихся от долгого зимнего сна. Таких ярких и живых, что замирало дыхание при взгляде на них.
Катаси был доволен. То, с какой лёгкостью и быстротой он завершил рисунок, само по себе говорило о многом.
Он отложил веер для просушки, преисполненный радости. Однако та померкла, стоило его взгляду упасть на всё такую же белую ширму. Три створки её, затянутые шёлком, ждали той минуты, когда Катаси всё-таки сумеет создать эскиз достаточно хороший, чтобы понравиться и ему самому, и госпоже Сойку. Если крохотный бумажный веер Катаси испортить совершенно не боялся, то к ширме он всё ещё не знал как подступиться.
Юноша уже пожалел, что пообещал закончить её за три дня! Он мог бы сделать это и за день, будь у него хоть одна стоящая идея. Однако в голове его царила звенящая пустота. Оттого радоваться скромному вееру, расписанному в это утро так искусно, уже не получалось.
Катаси принялся за эскизы. С куда меньшей охотой он готовил бумагу и тушь, совершенно не представляя, что же будет рисовать. Потому он почти не думал, когда кисть касалась поверхности листа в это утро. Горный пейзаж, ветка цветущей вишни, склонившаяся над водой ива… Хозяйка же не любит воду! Так не годится.
Миновал полдень, а за ним пришёл и обеденный час. Вновь трапеза его была похожа на праздничную. Ароматный белый рис, зелёные бобы, тофу, нежный, точно облачко. Он так привыкнет к роскоши! Ещё один повод скорее покинуть этот дом.
Катаси и сам не знал, почему мысль о скором уходе посещает его так часто.
Наступил вечер. С толикой разочарования художник выбрал с десяток сносных рисунков и отправился в сад.
Хозяйка уже ждала его. Несмотря на раннюю осень, вечер был по-летнему тёплым. Чудно было видеть на плечах Сойку меховой воротник, отливавший медью в лучах закатного солнца.
– Рада видеть тебя, Катаси, – сказала Сойку, оторвавшись от трубки для курения. – Садись подле меня скорее, доставь удовольствие старушке Сойку.
Женщина рассмеялась собственной шутке. Катаси устроился напротив неё, недалеко от угольной жаровни, источавшей слабый аромат сандалового дерева. Он хотел было заговорить с ней о ширме, но не успел.
– Вот и малышка Юкия. Наконец-то! – воскликнула госпожа.
На крыльце появилась девушка.
Она была необычайно красива, но не только это поразило Катаси. Стоило Юкии выйти из дома, как всё вокруг померкло. Будто бы и старый особняк, и молчаливая служанка, сопровождавшая её, и, как ни странно, прекрасная госпожа Сойку были куда менее реальными, неживыми и тусклыми. Пусть это длилось всего мгновение, но подобное чувство, коли оно хоть раз зародилось в сердце человека,
