style="font-size:15px;"> Близкий Пашин товарищ Витя Браницкий, стоя у рояля, наигрывал Summertime из «Порги и Бесс». Услышав знакомые голоса, Паша повернулся и увидел своих югославских приятелей – братьев Боги и Бату и их сестру Баяну. Они тепло поздоровались, девушки чмокнулись, а Бата, указав на стол с напитками подбежавшему Нике, объявил:
– Все очень хочет выпить!
Чокнулись, и троица примостилась рядом с Пашей и Наташей.
Не успели Боги и Паша обсудить перспективы лучших баскетбольных команд Европы, Советского Союза и Югославии, как в середине залы материализовался, покачиваясь, Жорик Ревуцкий, подталкивая к роялю молодого паренька, почти мальчишку!
– Не уважаемые никем дамы и господа. Хочу представить на ваш неизысканный вкус талантливого пианиста, победителя конкурса исполнителей имени моего легендарного дедушки. Пианист Владимир Сук!
Вялые аплодисменты прозвучали как пощёчина музыканту. Смутившись и поправляя нелепую бабочку, он направился было к роялю, но тут из дальнего угла неожиданно пробулькал грохочущий смех Царевича:
– Хочу задать молодому дарованию вопрос: а как в связи с тобой называют твою мать?
– Не надо, Валерик, – захлёбываясь от хохота, пытался урезонить разошедшегося Царевича почти трезвый Поручик.
– Ну ладно, неважно, – успокаиваясь, буркнул Царевич. Видимо, всё-таки дошло, какую гадость он ляпнул. Но тут вопрос Царевича наконец дошёл до туповатой казачки, она ойкнула, прыснула и громко объявила:
– Сукина мать!
Кто-то хихикнул. Но потом в помещении наступила гробовая тишина.
По лицу мальчика покатились слёзы, и он, всхлипывая и вытирая рукавом мокрые щёки, попятился к двери.
Паша весь напрягся и стал приподниматься.
– Не смей, – Наташа мёртвой хваткой вцепилась в Пашину руку. – Он тебя посадит.
Пытаясь вырвать руку, Паша процедил:
– Но когда-нибудь надо расквасить это свиное рыло. Гнусный ублюдок.
Быстро сориентировавшись в ситуации, Баяна крепко обняла Пашу, а Бата и Боги загородили собой Пашу от Царевича.
– Нам только международного скандала не хватало, – попытался перевести всё в шутку Бата.
Паша как-то обмяк. Не говоря ни слова, налил себе полный стакан водки, одним махом выпил, не закусывая, и закрыл глаза, пытаясь успокоиться.
– Так-то лучше, – пробасил наблюдавший всю эту сцену Гурам. – А теперь лучший грузинский коньяк будем пить. Нервы успокаивает!
Паша выпил с Гурамом и продолжал пить со всеми подряд: с Шурой, по очереди с Боги и Батой, а потом, наоборот, с Ба-той и Боги, с каким-то невесть откуда взявшимся военным.
Наташа, не вмешиваясь, следила за кондицией. Вдруг резко встала, обняла Пашу за плечи:
– Пойдём. Хотел напиться? – Паша тупо кивнул. – Ну вот и напился. Поехали домой.
Паша
