пытался встроить в свою новую жизнь, когда после затяжной лондонской «командировки» снова осел в российской столице. Однако Артём сделал всё сам, влившись в московскую компанию легко и непринуждённо, будто всегда в ней и был. Сейчас, наверное, полгорода с ним знакомо. И все многочисленные компании принимали этого безобидного пройдоху таким, какой он есть, прощая глупости и мелкие грешки.
Виталик будто бы и не заметил, что заступил за незримую черту. Он просто-таки источал уверенность и вальяжное самодовольство.
– Ладно уж, гулять так гулять: прощаю тебе прежние задолженности. И даже готов открыть новую кредитную линию – вернёшь борзыми щенками… Или отработаешь как-нибудь… – Платов поморщился от этой неказистой саркастичности.
Сейчас Павел Николаевич изучающе смотрел на товарища. С каких это пор Виталик начал вот так разбрасываться деньгами, прощая долги? Нет, он всегда был человеком достаточно успешным, неплохо зарабатывая на антикварных сделках. Да что неплохо – иной посчитал бы его состоятельным: хороший дом за городом, сын в Лондоне, прочие атрибуты достатка. Меж тем Виталик, сколько помнил его Платов, был предельно аккуратен в расходах: попросту деньгами не сорил, не кутил, в игры по-крупному не ввязывался. Не потому, что не мог себе позволить. А потому, что не умел себе позволить. Таким уж уродился.
Настроение у Павла стремительно портилось. И ведь заранее знал, что Виталик не тот человек, с которым надо поправлять моральный дух…
Обсудили размер ставок. По мнению Павла, планку задрали высоковато для дружеской игры, которая задумывалась в качестве развлекательной. Но противостоять разбитному напору Виталика не было сил – они покидали Платова вместе с настроением.
– Ты же у нас в игре признанный профессионал, – пояснил Виталик, – а значит, для тебя хорошая ставка – это и не риск никакой. Скорее знак уважения… тебе с моей стороны, – снова одинокий смех.
Вроде ничего такого Виталик не сказал, однако красноречивым свидетельством тому, что разговор развивается явно как-то не так, служило затянувшееся молчание Артёма: обычно его не заткнуть, а тут неловкая тишина.
Справедливости ради, назвав Платова профессионалом, Виталик не соврал. Карты Павел Николаевич знал практически с детства. Сначала наблюдал за взрослыми: в компании его родителей детей редко отсаживали за отдельный стол, – потом пробовал играть сам; а поднаторев годам к 15–16, начал обыгрывать домашних и знакомых. Когда же прошла ещё пара лет, Платов обнаружил, что его умения позволяют ему участвовать и в играх посерьёзнее, чем он и стал пользоваться, постепенно нарабатывая нужные навыки. Карты приносили деньги – сначала хорошие, потом большие. В итоге игра стала для него работой. В полном смысле этого слова. Ей он посвятил немало лет…
Павел и не заметил, как Артём в какой-то момент словно растворился в пространстве. Вроде только что был здесь – и вот уже его нет совсем. «И правильно сделал, – подумал Павел. – Хорошего
