краска не смотрелась удручающе.
– Любуешься нашим героическим прошлым? – появившийся Сергей Каменский щурился, но очки в отличие от Павла не надевал. Подумав, Платов снял их тоже: не всегда комфортно, когда не видишь взгляда человека. И почти сразу об этом пожалел: свет показался ему слишком ярким. – Прости, немного опоздал: пришлось задержаться по одному вопросу… Но к делу: я правильно понимаю, тебя интересует судьба кредита?
– Да, вернее, его отсутствие, – шутка вышла невесёлой, и Павел сам поморщился от её звучания. – В прошлый раз речь шла о паре недель, но сейчас идёт уже второй месяц, и мне нужно понимать, на что я могу рассчитывать.
– В данный момент, Паш, пока не время делать резкие движения. Хочешь дружеский совет? Подожди ещё немного.
– Я бы и рад, вопрос – сколько? Строительство идёт, его так просто не остановишь.
– Знаю, Паш, но пойми и ты: обстоятельства изменились, – Каменский сделал паузу, будто отмеряя по миллиграммам ту дозу информации, которую до Павла следовало донести. – Прежде это был вопрос нескольких дней, а сейчас всё усложнилось.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты будто не знаешь… Покушение на тебя – дело, конечно, неприятное. Хорошо, что всё обошлось… Но ладно бы только оно. О тебе пишут, Паш. Много пишут. Скажем прямо, это никому не нравится, учитывая, что именно ходит по рукам…
– Но ведь это смешно, – только и смог сказать Павел. – Неужели кто-то читает эту лажу? Это даже не пресса.
– Не пресса, – Каменский сочувствующе кивнул. – Но папки кому надо заносят. Ты извини, Паш, но, если запросишь кредит сейчас, вряд ли решение будет в твою пользу. Прикрой тылы, посмотри, что там и как, а после видно будет…
Попрощались скомканно. Всю дорогу до офиса Павел чувствовал себя уже порядком пожёванным, но всё-таки сама встреча, оставив неприятный осадок, многое прояснила. Получалось следующее: все недомолвки, провисания и отмены последних недель больше не казались происками сверхъестественных сил или проверкой фортуны на прочность. Кто-то явно решил сделать всё возможное, чтобы проект, только на план которого извели пару небольших подлесков, не был запущен. И тут неизбежно вставал вопрос: ради чего?
Без госкредита на деньги от Барни и Чейз Манхэттен банка рассчитывать не приходилось; всё, что Павел уже мог вложить из своих личных средств, было вложено в проект изначально. Платов понимал, что у него остаются два варианта: попытаться либо найти соинвестора, либо сбыть завод с рук, выйдя в ноль или в небольшой минус.
Первый план был почти утопией: если даже предположить, что у кого-то есть требуемая сумма, нужно ещё его согласие вести дела с Платовым, который, как он сам сейчас понимал, постепенно становился для окружающих почти токсичной фигурой. Вариант же с продажей он отбрасывал сразу. Да, недострой грозил повиснуть на его шее мёртвым грузом, еженедельно
