возобновляли марафон.
Краем глаза я заметил, что старшенькая Даша, откидывая голову назад, подглядывала за нами и что-то иногда шептала сестре, но та только равнодушно отмахивалась.
Когда я не сдержался – отдых был недолгим. Я успел попить воды. Аида откинула простынь. Невольный взгляд меж ее ног смутил меня. Все это выглядело очень хищно. Чувствовалось, что меня так просто сегодня не отпустят. В эти секунды, я вспомнил про пауков – самки которых носят название «Черная вдова». После соития они съедают своих самцов на ужин. Мне стало немного не по себе, но впрочем, изрядная доза коньяка принятая накануне, позволила взглянуть на все в более светлых и радужных тонах.
– Вот теперь-то все и начинается! – многообещающе сказала она.
– Неужели? – засомневался я.
Оказывается, начало действительно было обманчиво. Мало-помалу Аида распалялась все сильней и стала терять контроль – и над собой, и надо мной. Вдова была ненасытной. Вся моя спина покрылась глубокими царапинами.
Что она вытворяла! Я думал, она меня просто проглотит. Такой страсти, я никогда не испытывал от партнерши – ни до, ни после этого. И сам на такое был не способен. Откуда что бралось у нее. Тогда я понял – иногда женщине лучше уступить. Видать ее воздержание перешло границы терпения. Хотя как знать!? Может она и с молодости, была заводная и горячая. Ее длинные стройные ножки, полновесные бедра, округлости таза не оставляли шансов сдержаться. Она оказалась права.
У девушек уже кончался репертуар, они притомились и стали повторяться. Стало заметно сереть за окном, а Аида чуть не плача просила – хоть просто полежать с ней рядом. Она ждала, когда я отдохну. Под утро она все-таки обманула меня, когда я думал, что у меня нет никаких сил не то, что этим заниматься, а вообще двигаться, она все сделала сама. Это был третий раз. Я думал, что умру как герой. Девушки все безропотно терпели, понимая наверно как это важно, или они уже наполовину спали.
Аида с воспитанницами уходила, когда почти совсем рассвело. Керосиновые лампы потушили. Голубой утренний свет – молоком, кисейным туманом лился в комнату из окон; но легкий сумрак все же сохранялся, а углы были темны. У девушек, от повязок, остались красные полосы на лицах. Одевались они, уже совершенно не стесняясь меня, а может, просто спали на ходу, а вероятнее всего, давно догадались обо всем и смирились. «Ах! Девчонки, девчонки!!! Милые девчонки! – с удивлением думал я.– Надо же было меня сегодня довести до такого состояния, что я совсем не реагирую на вас! Чисто евнухом стал. Смотреть на такие нежные юные создания и совсем, совсем равнодушно! Неужели это возможно!? Неужели это происходит со мной!?»
В окрестностях уже звонко пели птицы. Где-то на заливе тарахтел рыбацкий катер. В третий или четвертый раз принимались кукарекать соседские петухи.
Слегка подволакивая ноги, я пошел, закрылся за моими непрошенными гостями.
