в аспекты Единого, пока – по восходящим ступеням освобождения – весь Единый в человеке не загорится огнём. И вот по этим-то ступеням и построены дома в Общине. Здесь вообще уже нельзя встретить человека, колеблющегося между злом и добром. Здесь живут только те, в ком все аспекты Единого открыты и движутся. Но так как нет ни одного человека, у которого процесс духовного освобождения происходил бы так же, как он идёт у другого, то путь Света приспособлен теми, кто пришёл к совершенству раньше, для самых разнообразных возможностей всех тех людей, кто идёт за ними или ищет духовного освобождения самостоятельно.
Сейчас мы входим в дома второй ступени. Их здесь семь. Почему их семь и почему каждый из них разного цвета, об этом вам скажет Иллофиллион, Лёвушка, когда для этого настанет пора.
При последних словах Никито мы вышли из бамбуковых зарослей и попали на чудесную поляну, где среди зелёного луга цвели самые разнообразные цветы. Многие из них были таких форм и красок, каких я ещё никогда не видел. Поляну пересекали в нескольких местах дорожки, лучеобразно расходившиеся в разных направлениях.
Иллофиллион, шедший впереди, выбрал центральную, прямую дорожку, ведущую к холмам, поросшим пальмами и эвкалиптами. Когда мы поднялись на холм, я остановился в восхищении. За рядом холмов, на вершине одного из которых мы стояли, расстилалась широкая долина, с рядом очень красивых, больших, средних и совсем маленьких белых домов и домиков.
По другую сторону долины также возвышались холмы, которые были несколько выше тех, на которых мы стояли. Весь их скат был покрыт густым роскошным лесом всевозможных лиственных пород, но кое-где темнели и могучие кедры. Там и сям, как вкраплённые цветные камни, в зелёной оправе пальм и леса, стояли изящные домики самой разнообразной формы и цвета, причудливых и простых архитектурных стилей. Особенно пленил меня фиолетовый дом в стиле старинного средневекового замка с башенками, лестницами и балконами.
Стоявший среди яркой зелени, под блеском лучей, проникавших между деревьями, с широкой белой лестницей посредине и спускавшимися вниз причудливыми, винтообразными, тоже белыми лесенками от боковых башенок, дом казался аметистовым.
Слева, также среди леса, выделялся дом красного цвета. Направо я увидел жёлтый, за ним синий, зелёный и оранжевый домики. Эта причудливость окраски в гуще листвы делала их похожими на цветы.
– Не правда ли красиво? – спросил меня Никито.
– Да, очень, изумительно красиво. Но, признаться, это как-то нечеловечески красиво. Здесь всё это гармонично, художественно и так просто, что принимаешь эту причудливость так естественно, будто так и должно быть. Но можно ли себе вообразить нечто подобное в условиях обычной жизни? Если бы кому-либо вздумалось построить себе в своей деревне этакий домик-фиалку или вон тот дом рубинового цвета, наверное, человека сочли бы выскочкой с дикими фантазиями или человеком плохого вкуса. Здесь же это выглядит совершенно очаровательно,
