конечно, не солнечный удар, это какая-то инопланетная напасть, фанги, нелюди. На чём-то ведь вызрели эти варвары, эти убийцы людей, храмов, ремёсел и молитв… Можно, конечно, вернуть историческую память, но русскую крестьянскую цивилизацию уже не вернуть. Никогда! – И в сердце Альберта неожиданно заныла глубокая тысячелетняя тоска, которой он всегда жутко боялся, потому что понять её был абсолютно бессилен.
В столовой – о счастье! – на первое подавали либо борщ, либо гороховый суп со свининой, а на второе – говяжью печень с гречей при солёных огурцах и квашеной капусте. Стоило всё это – сущие пустяки, а потому приятели прихватили ещё и чаю с мёдом и домашней выпечкой. На обжорство ушло не менее получаса, после чего оба сидели на диване под фикусом и странно молчали. Обоим в эти минуты не хотелось больше ничего: ни пожаров, ни протоколов, ни деревень со странными названиями, ни старушек с редкими фамилиями. Альберт томно мечтал о возвращении на свой двуспальный диван в общество Дины, а Семён, казалось, чувствовал на своём колене мягкую попку своего трёхлетки Мишутки, а за столом под красным абажуром – изящный силуэт жены Лоры, склонившейся над вязанием. Первым опомнился более габаритный и привычный к чревоугодию журналист. Он призывно хлопнул полицейского по спине и пробормотал что-то глупо-хрестоматийное типа «Вставайте, граф, рассвет уже полощется», а, может, и про великие дела, которые ждут где-то впереди. После этого оба решительно встали и в раскачку двинулись к припаркованному автомобилю.
– По-моему, на Гриве, – поделился своими ощущениями Альберт, – средний лесоруб ест примерно вдвое, а то и втрое больше, чем средний журналист и где-то даже и мент.
– Ну и что? Это вполне объяснимо, – успокоил его Семён. – Ведь эти лесорубы вламывают на своих лесосеках как ссыльно-каторжные на Нерчинских рудниках.
– И когда это ты про декабристов успел прочитать, Семён, в своей школе милиции? Ну, я понимаю, что про Бенкендорфа или там… Ягоду с Ежовым. Эти хоть из ваших, а на Нерчинских рудниках даже полиции не было. Спросишь, почему? – спросил Альберт. – А потому, брат, что бежать оттуда было попросту некуда, как из Гробовщины… Кругом распадки и бурелом! Как хоть мы туда доедем, а?
– Ну, эти же, гады – поджигатели, как-то добрались, а ведь, судя по всему, тоже нездешние. – Попробовал привести веские доводы капитан. – И прокурорские туда ездили, и пожарные. Альберт, ты бы позвонил этому, как его, Гараеву…
– Лучше давай ты звони Густомесову. Он хоть молчать станет, а этот, скорее всего, сразу Тремайло стукнет, не из вредности, а по служебной необходимости. – Заключил Альберт и, моргнув левой фарой, тронулся в сторону гостиницы. В это время из-за леса приползла иссиня – чёрная туча, и по лобовому стеклу машины забарабанил весьма крупный дождик.
Глава шестнадцатая. Вот так «хвосты» и рубятся!
Примерно в версте от гостиницы Семён
