восемь, – послышался голос из рупора.
Я вернулась к Следящей и, согласно описи, забрала стиранное белье, сложенное в тугой льняной сверток.
– Все на месте? Подпишите, – протянула она журнал и дождалась моей закорючки. – Три серебряных.
Оплатив услугу, я отнесла белье и закрепила его на санях.
– Нимал, Ропал, – позвала я братьев, играющих в догонялки. – Домой!
– Не хочу, – топал ногами Нимал.
– Не пойду, – бегал по кругу Ропал.
– И на тросе подняться не хотите? – с наигранным ужасом охнула я.
Трюк сработал. Братья тут же перестали сопротивляться и натянули верхнюю одежду. Одной рукой я удерживала тюк стиранного белья, а в другой – сани. Братья плелись следом. Мы обошли поляну и подошли к установке с тросом.
– Садимся, – скомандовала я, – и придерживайте белье ногами. Если свалится, сами за ним пойдете.
Братья сели впереди меня, я схватилась за движущийся трос, и тот потянул нас вверх. Вовремя отпустив трос на вершине, я слезла и потащила сани за веревку. Братья отказывались идти пешком.
Свернув к лесу, я остановилась на привал, взяла горсть снега и протерла вспотевшее лицо. Жгучая прохлада освежала.
– Пить хочу, – заныли братья.
– Снег полижите, – отмахнулась я.
– Мама не будет руа-ться? – спросил Ропал, свесив голову с саней.
Как показывала практика, секреты они хранить не умели.
– Я тоже хочу пить! – возмутилась я и вытряхнула братьев из саней. – Или вы идете ногами или тащите меня. Потащите? – для убедительности я уселась на сани.
Долго ждать не пришлось, братья пошли вперед, но охать и ахать до дома не переставали.
Глава 2
До инициации
Рабочие не обманули, и ближе к вечеру появилась горячая вода. К инициации я готовилась с особой тщательностью, ведь перед Хозяевами даров мне хотелось предстать во всей красе. Промыв на несколько раз густую копну черных как уголь волос, я нанесла на скрипучую от чистоты кожу солнцезащитную мазь.
– Милгын, ты скоро? Темнеет, – торопил отец. – Собаки готовы.
Я надела праздничную кухлянку[2], которую мама сшила специально ко дню инициации, а я расшила ее узорами на груди, рукавах и подоле, волосы по привычке заплела в тугую косу, слегка подрумянила щеки и намазала блеском губы, отчего они стали напоминать огромный пельмень на половине лица – пришлось ограничится румянами.
Все семейство и даже Разбойник дожидались меня.
– Готова? – спросил отец, стоило мне появиться на кухне. Он сидел за столом, постукивая пальцами о столешницу. – Вожаком стоит Минай, он хорошо знает дорогу до Академии. Ты должна крепко держаться за нарты и контролировать повороты. Никуда не торопись. Поняла?
– Может, ты поедешь с ней? – спросила мама, прижав меня к себе. – Где украшения?
– По
Кухлянка – трапециевидное длинное платье, расходящийся книзу силуэт, имеет капюшон и нагрудник.
