становилось всё реальнее, там со мной должно было случиться что-то необычное и…
Непременно, вот оно! Я замерла. Но из прошлого налетел порыв ветра, кабиночку закачало. От ветра моя супер-дрюпер юбчонка вздулась парусом на голову. И обнажила всё. И мои трусики. Вернее, их отсутствие. Так во всяком случае снизу казалось. Моё забугорное чудо из тончайшего шёлка и кружев видно было только вблизи.
Это был порыв злой силы. Так и в прошлом всякое было. Не только то, о чём я думала. Надо же было так напакостить прошлому в такой необычный момент.
Меня прямо кипятком обдало: все видят… вернее, не видят мои трусики. И это я – секретарь комсомольской организации школы, член горкома.
Я вступила в классовую борьбу со злой силой прошлого. Я пыталась оправить юбчонку, натянуть её на колени, сесть на неё. Но не получалось. Ветер дул всё сильнее, и она упрямо парусом поднималась на голову. «Уж лучше улететь вместе с ней одуванчиком, чем такой позор», – думала я.
Я встала. Кабинку сильно закачало, и я чуть не вывалилась из неё. Мне что-то кричали, но я не слышала. Прошлое с помощью ветра пыталось унизить секретаря комсомола школы. И я, как истинная комсомолка, продолжала борьбу с прошлым, продолжала оправлять юбчонку на высоте, в сильно качающейся кабинке. И оправила. Победила. И вот секретарь комсомольской организации школы, член горкома и просто неземная девушка вышла на землю в трусиках, из которых торчала юбчонка.
И в нашем городке все впервые видят заморское чудо. Но я-то не видела и гордо шла. А передо мной расступались, оркестр стал фальшивить.
И тут до меня дошло. Я-то… Ужас! Я плюхнулась на землю – ноги перестали держать. И это было хорошо: так, сидя на земле, я привела себя в порядок. Спереди. А сзади не догадалась. Так и шла, показывая заморское чудо на попе, испачканное землёй.
Что было дальше – как и с кем дошла домой, – не помню. Всю ночь проревела и неделю из дома нос не показывала. Боялась.
– Чего?
– Мой мир из поэзии и музыки, цвета и света, мир, в котором я жила и в котором должно было начаться что-то необычное, высокое, чистое… И началось. Поползли слухи… Нет, полетели! И они превращались в самые наидостовернейшие факты. Точно так и было.
«Она на спор, при людях, юбчонку задрала… А сама-то без трусиков». «Такая девушка, а от неразделённой любви на что решилась – с колеса обозрения вниз головой броситься. А потом передумала. И чтоб такого парня, красавца, опозорить, что вытворять стала – при всём честном народе юбищу задрала, в трусица себе затолкала, грязные, рваные. Стыдоба! А дальше-то, дальше… Она их вообще спустила и бросила парню-красавцу в лицо. С ним плохо стало, его на „скорой“ увезли. А её в милицию забрали. Да! Милиции не до бандитов было, трусищи по кустам искали весь вечер. Вот вам и красавица, да ещё и из хорошей семьи».
А в газете разгромную статью напечатали: «Нам такая мода не нужна». О современной моде и о том, какое пагубное, нет, трагическое влияние она может оказать на молодёжь. Даже на комсомольцев. Так на колесе обозрения у комсомолки так называемая современная мода вздулась и закрыла юное
