и слушай, чего я скажу, – продолжает Крис. – Я верю. Я верю в тебя. И ты верь в меня. Тогда все получится. Когда только в самого себя веришь, это эгоизм. Это не работает. Надо верить… друг в друга. Это если без феминитивов, как Фил просит. Нам надо верить в нас. Понимаешь?
Крис говорит сбивчиво, но горячо. Конечно, она не врет. Конечно, она верит.
Надо верить друг в друга. В русском языке это звучит четко. Дружба творит чудеса. Дружба меняет судьбу. Дружба делает тебя счастливым. Даже вернее, чем любовь. Даже надежнее. Крис это точно знает.
– А как же твой ангел? – Маша приспускает масочку на подбородок. Когда она промокает насквозь от слез, это неприятно.
– Он не ревнует, Маш. Он добрый.
– Правда?
Крис не успевает ответить. «Вжик!» – говорит телефон у нее в кармане, и она смотрит на экран.
– Странно, – говорит она. – Упало пять косарей от… какого-то Алексея… и еще написано… Серега, угадай, что там написано? Ты будешь смеяться. «На ремонт гармошки».
Сергей уже погрузил в машину футляр с раненым аккордеоном. Он не смеется. Он даже как будто не удивляется.
– По минимуму, но на заплатку хватит, – говорит он.
Зато Маша смотрит на Крис круглыми глазами:
– Ты это имела в виду? Это… должно было случиться?
Крис задумчиво потирает нос.
– Так-то знаки судьбы не выбирают, – говорит она. – Но если это не знак, то я тогда всю жизнь играю «Валенки».
Дверцы захлопываются, и такси срывается с места. Над Каменным островом горит алый закат. Перелететь через пару мостов – и они дома.
022. Ведите себя прилично
Вчетвером они поднимаются по широкой лестнице. Макс тащит комбик и микрофонные стойки. Серега несет свой инструмент в тяжелом кофре и пару тяжеленных аккумуляторов. Но он не жалуется. Он с любопытством смотрит вокруг. На высокие окна и на лестничные площадки, выложенные метлахской плиткой, белой с синими ромбиками.
Сегодня дома у Крис одна только мама. Она встречает побитую банду в прихожей.
– Ну-ну, – только и говорит она. – И зачем вы приволокли свое хозяйство? Будете концерт дома устраивать?
– Нет, мам, – уверяет Крис. – Мы посидим тихо.
– Вчетвером? Тихо? Тайные оргии тоже запрещаются, имейте в виду. Я только что с суток. Хочу отдохнуть.
Ее мама – хороший врач, невролог. Она давно стала бы завотделением в своей больнице, но… у взрослых свои звезды. И далеко не всегда они складываются на небе в нужные фигуры.
«Может, детям повезет больше», – иногда думает мама Крис.
– Если обещаете вести себя прилично, можете заглянуть в холодильник, – говорит она. – Шампанского не обещаю, но пельмени там найдутся.
– Спасибо, – говорит дочка. – Кстати, познакомься. Это Маша Талашева. Я тебе про нее рассказывала… А это наш друг Сергей Некрасов.
– Некрасов? Как это жестоко. Должен быть Есенин.
Белокурый
