придя в себя, Глафира расшвыряла верхний слой упавшей поленницы с такой энергией, будто у неё открылось второе дыхание, и хворостиной погнала свинью в сарай.
– А чего это вы тут делаете? – над забором возникла любопытная физиономия соседского Антошки.
В него полетел кусок полена, и пацан не успел увернуться. Мы услышали, как тело шлёпнулось в снег.
– Мамань, – шмыгая носом, изрекла Душенька. – Ты его зашибла.
– Пусть не лезет… под горячую руку!
Но я не разделяла глафирыного пофигизма. Не хватало ещё убить ребёнка! До калитки было далеко, а забор невысокий и снегом присыпан – быстро перелезла и присела над неподвижно лежащим на холодном снегу Антоном.
– Эй, малый! – вроде дышит! – Ты живой? – я похлопала его по щекам, и пацанёнок открыл глаза, непонимающе моргая.
– А это чё было-то?
– С забора ты упал! – подхватила его под руку и помогла сесть. На щеке у Антошки уже проступил солидный синяк. – Давай я тебя домой отведу. Голова хоть не кружится? Не тошнит?
– Нет. А чё случилось-то?
Хорошо, что не помнит, – с парнем всё в порядке, а моим не хватало ещё неприятностей с соседями! Позвала его к нам на чай, хоть Глафира была и не в восторге от этой идеи.
Пришлось объяснять любопытному пацану, что я не ведьма, а психолог, помогаю людям находить общий язык друг с другом. Антошка тоже разговорился – выболтал по секрету, что нравится ему дочка пастуха, но признаться ей он стесняется. А еще больше боится её папашу, который зимой дома сидит и к Алёнке его близко не подпускает.
– А ты ей записочку напиши! – сдуру ляпнула я.
– Я писать не умею. – вздохнул он. – Буквы знаю, а вот с царапалками этими не дружу.
– Вы, поди, на берёзовой коре пишете? – порывшись в боковом кармане сумочки, я вытащила ежедневник и запасную ручку. – Давай попробуем на бумаге!
Из обложки блокнота вдруг вывалились несколько моих ярких флаеров.
– Что это? – изумлённо прошептал паренёк. – Волшебство?
– А, нет! Это вроде объявлений на столбах – пишешь, какие ты оказываешь услуги, а люди читают и звонят… В смысле знают, к кому обращаться.
– А эти руны?
– Это цифры! Не обращай внимания! – я вырвала пару листков. – Вот тебе шариковая царапалка – садись и перерисуй буквы. Только красиво!
Вся семейка собралась за спиной у сопящего пацанёнка смотреть, как он выводит на листке кривые буковки.
Минут через десять на бумаге красовалась надпись «ОПЫТНЫИ ПСИХОДОГ ПОМОЖЕТТ».
– Антон, ну ты же видишь линейки! Прямо по ним рисуй, не стесняйся! Давай покажу!
Я добавила ниже строчку «НЕСЧАСТНЫМ СКАЗОЧНЫМ ЖИТЕЛЯМ». Не особо каллиграфично, но довольно ровно получилось.
Марфуша, Глафира и Яким воззрились на меня, как на какого-нибудь Копперфильда, который вынул из рукава Статую Свободы. Давно пора было перекусить, а всё внимание
