кузнец погрозил ему хлыстом. – Ничего, красавица, гляди веселей! Мы уже, почитай, дома!
Душенькина мамань, баба Глаша, Степану не обрадовалась, узнав, что он не жених и дрова не продаёт. В ответ на приветствие тихо обозвала его Иродом черномазым и постаралась спровадить поскорее.
Да и спасение дочери она восприняла как некий подвох. Её лысый и полуглухой спутник жизни, дед Яким, тот самый настенькин батюшка, тоже выбежал встречать, и первым делом получил по балде половником за то, что отвёз вторую дочку в неправильное место.
«Скажи, что я у вас ночевать останусь. Тогда раздобуду тебе жениха!», – шёпотом пообещала я Душеньке, пока проклятия и поговорки мамаши обрушивались на плешивую дедовскую голову.
Марфуша смерила меня оценивающим взглядом с ног до головы, словно в первый раз видела.
– Тебя как звать-то?
– Александра. Можно Санька.
– Мамаш, Санька останется у нас ночевать. Она обещала мне жениха достать.
Моя физиономия, как и современный прикид, не внушили Глафире особого доверия.
– Она что, сваха? Мы про таких тут слыхом не слыхивали!
– Она из другой деревни.
– Да у нас и места нет. Настькину кровать в печке сожгли, когда дрова закончились.
– У Настьки была кровать? Она ж не спала вовсе.
– Ничего, у вас, наверное, печка большая. – вмешалась я. – Примощусь на краешке. Мы с Марфушей заодно посплетничаем немного.
– Да откуда ж ты такая взялась?
– Пошла в лес и заблудилась. Очень долго шла, пока на ваших не наткнулась. – я постаралась улыбнуться как можно милее. – Холодно в лесу! Марфуше бы сейчас чайку горячего, чтоб не простыла!
Это сработало вернее всего – мамаша сразу потащила дочь в тепло, освобождать от заснеженной одежды. А на столе уже оказались глиняные мисочки с грибами и небольшой бочоночек с характерным запахом кислой капусты.
– Садись, Мафушенька! Пирожки-то с пылу, с жару! – женщина проворно вытащила из печки противень румяных пирожков и бухнула на стол.
Но сама она украдкой утёрла слезу и убежала за занавеску.
– С чем у вас пирожки?
– С репой, поди. Но если мамаш жениха ждала – могли и петуха зарубить.
Пирожки были с курятиной, а мамань рыдала в соседнем углу. Понятно – воспитала дочку как смогла. Хотела как лучше, а получилось как у Жириновского!.. Хоспаде, зачем я это вспомнила?
Я передёрнула плечами и осмотрелась. Мда, избушка темноватая, потолки низкие, стены серые и унылые. Из развлечений – сплетни и орехи.
Большие Берёзищи!
Да здесь у любого разовьётся депрессия или комплекс неполноценности. Понятно, почему у них в семье одна Настенька была цветущая и энергичная – она всё время вне дома где-то бегала. Надо и Душеньку вырывать из этой безнадёги, пока не поздно!
– Тебе сколько лет-то? – спросила я у моей новой клиентки… то есть, знакомой. То есть, всё-таки, уже клиентки.
