измазанная в грязи. Босые ноги давно окоченели, лицо осунулось.
Дриград наблюдал, как в маленькую щель в кладке стены проникают первые лучи солнца. Он встречал пятый рассвет в этой камере. Наступал день, когда он должен был отправится вместе с братьями-дворфами в Восточные земли.
Здесь, на нижних уровнях Илюдорской тюрьмы не кормили. Давали лишь мутную, вонючую воду в дырявой деревянной миске. Дригард слышал стоны, крики боли, кровавый, вымученный кашель умирающих. Попав сюда однажды, люди больше не появлялись на поверхности, обреченные встретить страшную смерть в компании чёрных крыс и жестоких надсмотрщиков. Здесь, на нижних уровнях Илюдорской тюрьмы, содержались обреченные.
Взгляд Дригарда остановился на чёрных глазницах черепа бедолаги, что был здесь до него. Тёмные, пустые, они поглощали сознание, напоминая о бессмысленности жизни, о несбывшихся надеждах, о смерти.
Внезапно, из одной глазницы показался розовый нос, затем вылезла и вся чёрная морда, увенчанная смоляными глазами-бусинками. Чёрная крыса выпрыгнула из черепа, привстала на задние лапы, дернула носом, пробуя окружающий запах, и скривилась. Может, Дригарду показалось, что скривилась. С диким, недовольным писком местный житель, пожалуй, единственный, кто должен чувствовать себя здесь комфортно, бросился сквозь прутья решётки и скрылся где-то во тьме длинного коридора.
«Так вот какого влияние меча… – Дригард горько усмехнулся. – Остаток дней я…»
По подземелью разнеслось эхо отпираемого засова. Где-то, в нескольких камерах от Дригарда, молодая девушка закричала. Её крик сменился неразборчивым бормотанием и рыданиями. Старый охотник опустил пустые глаза в грязный пол.
– Не рыдай, моя сладкая! Сегодня ты нас не согреешь! Хе-хе! – Прозвучал гулкий мерзкий голос надсмотрщика.
Брякнули ключи.
– Мастер рыцарь, вы уверены?
– Я сказал – всех. – глубокий, раскатистый голос заглушил свое же эхо. В этом голосе было какое-то благородство, сила, полная противоположность надсмотрщику.
– Как скажете, Мастер.
Послышался скрежет отпираемых замков. Одна за другой камеры открывались, едва живых людей выводили куда-то наверх.
Дригард развернулся и прислонился лицом к ржавым прутьям. Рыжие хлопья металла врезались в его кожу. Он старался рассмотреть прибывших.
– Остался последний. – прохрипел тюремщик.
Камера, что была наискосок от старого охотника, отворилась. Надсмотрщик нагнулся, чтобы вытащить заключённого, но получил сильный удар ногой прямо в лицо. Послышался хруст костей.
– Сволочь! Ублюдок! Убью! – человек рычал, его голос срывался на визг, перемешиваемый с хрипением, лишь иногда мелькали ноты женского голоса.
Девушка, абсолютно голая, выпрыгнула из камеры и накинулись на отлетевшего от удара надсмотрщика. Дригард заметил отблеск голой, бледной кожи, услышал до боли знакомый звук булькающей крови. Тюремщику выгрызли кадык.
– Достаточно. – вновь раскатился
