помогать караулить. Остальным дело нашлось: коней стреножить, костер запалить, рыбы наловить. Жуткий вопль потряс всех, Кузьма выронил удочку и схватился за наган, когда увидел над обрывом спину брата. Нелепо взмахнув руками, как будто защищаясь, Федор не удержался и кубарем скатился по песчаному откосу к воде. Беда была в том, что из песка там и сям торчали камни, и Федька сильно зашибся. Особенно опасной казалась рана над ухом, рука тоже выглядела нехорошо: распухла. Сам раненый был без сознания. Толком никто ничего объяснить не мог. Трое парней, включая Босова, были неподалёку от телеги, где спал Федька и видели, как заорав, тот бросился к обрыву. Перебинтовав голову непутевого брата, которому что-то привиделось во сне, Кузьма принял решение срочно везти его в больницу. Это братьев и спасло. Подняв среди ночи доктора, Кузьма сутки провёл в заларинской больнице вместе с братом. Убедившись, что тот жить будет, он сам так и уснул на лавке в коридоре. Про товарищей, заночевавших у реки, даже не вспомнил. Первый труп принесло к Заларям через сутки, заметили его ребятишки, рыбачившие на зорьке. Это оказался комсомольский вожак, в течение следующих дней выловили ещё пятерых. Кузьма, разбуженный милиционером, указал место последней ночевки, там по-прежнему бродили стреноженные кони, стояли телеги, икон на них не было. Лето стояло знойное, никаких следов на пересохшей дороге найти не удалось. Местная милиция да приехавший из Иркутска уполномоченный Чека пробовали потрясти жителей Романовки. Землю рыли, все амбары и много чего другого перевернули, ни одной улики не нашли. На все вопросы романовцы бубнили одно: у них приезжие ничего не требовали и не брали. Вся деревня была на сенокосе, ночью спали, как убитые, а с утренней зарёй снова все, как один, за работу взялись. Действительно, сельхозартель отличалась редкостным единодушием в работе: ни споров внутри, ни конфликтов с властью. Впрочем, это и настораживало, но обвинить жителей было не в чем. Всего в деревне на сорок дворов жило пять семей. Только они так ловко раздробились, что под определение «кулацкое» не подпадало решительно ни одно хозяйство. Производственные показатели артели были совсем неплохие.
Все последние дни Кузьму допрашивали, пришедшего в себя Федьку тоже. Приезжий уполномоченный заподозривший их в ненадёжности, быстро понял, что братьям Лыховым просто повезло. В Заларях шептались, что ненадолго, слыханое ли дело, колокола с церкви сбрасывать. Бабки на улице осторожно плевали им вслед, семьи погибших – открыто, Кузьма постепенно вызверялся. Для него делом жизни стало найти убийц своих товарищей. Как-то прознал, что в одной заимке видели чужую телегу, рванул туда с двумя милиционерами. На заимке было тихо, только одно окошко слабо светилось. Прибывшие загрохотали воротами, требуя открыть. Хозяин Андрей Распутин вышел быстро, отогнал псов, на требование осмотреть усадьбу спокойно бросил:
Ищите.
Обыск ничего не дал: нужной телеги в хозяйстве не нашлось. Домой неудачливые сыщики
