перед двоедушной элитой Пасифик-Хайтс. Потому способна была на самые отвратительные вещи, только бы не допустить его – позора.
Вот и сейчас соблюдалась крайняя конспирация. До абсурда. Будто я какой-то опасный преступник.
От рыдания и фонтанной воды всё плыло перед глазами, мокрые длинные волосы облепили лицо, жуткая обида разрывала грудную клетку, а рука – и вовсе потеряла чувствительность под «заботливым» напором «любимой» тётушки.
– Да отпусти-и-и! Куда?! Куда меня повезут? – кричала я, захлёбываясь слезами. В сандалиях неприятно хлюпала мутная жижа, а в душе закипало горькое отчаяние.
Попытки высвободиться были тщетны, да и защиты ждать неоткуда. Отца никогда не знала, а восемь лет назад исчезла и мама. Внезапно. Бесследно.
В тот ужасающий день я попала в скользкий ледяной лабиринт тщеславия, пафосно величаемый Голдсвамп-мэнором.
– Бо-о-ольно! – дёргалась, упиралась, стремясь сесть на витую тропинку.
Снова и снова…
Безуспешно.
Неподвижные перекачанные охранники возвышались по всему периметру владений не менее холодными монолитами. Казалось, они лишены слуха и чувств. И единственное, для чего появились на свет, – устранять папарацци, жаждущих заснять грязные делишки Жанетты Лукреции.
Возможно, ещё для ношения гарнитур с проводками-пружинками, чёрных очков и бордовых классических пиджаков, трещащих по швам на бицепсах.
Никогда ранее не видела этих амбалов среди персонала.
«Странно…»
* * *
Это теперь я понимаю, в чём порочная соль происходящего, но тогда…
Глава 3. Безумие? Позор!
– Мелкая дрянь! Неблагодарная! Вечно портишь мне все планы и тратишь моё бесценное время! – неудержимо распалялась Мегера, размахивая короткими влажными кудряшками. – Если бы не я, ты валялась бы сейчас на ржавой скрипучей койке в приюте! Но не-е-ет… Вместо этого живёшь в роскошном особняке и ешь свежайшие деликатесы! Которых абсолютно не достойна! – мощный рывок, словно я коврик, который желают вытряхнуть.
– А-а-ай! – на нежной коже расцвело новое багряное пятно. Галлюцинаций стало ещё больше, каких-то полупрозрачных линий, вспышек… – Я много раз благодари-и-ила! – искала справедливости, но унять ураган «Жанетта» казалось уже невозможным.
Монструозной грубостью и бесконечной речевой грязью тётя запятнала моё детское сознание, и без того истерзанное ирреальными монстрами… Внедрила в него множество некрасивых слов.
И постепенно, немым бумерангом, они возвращались к токсичному источнику в виде кавалькады пренебрежительных прозвищ.
По началу тайно, потом – не очень.
– Скажи спасибо, что я любила сестру! Только поэтому забрала тебя в свой особняк после её исчезновения! – продолжала шипеть Мымра, устрашающе нависая сверху рыхлой горой, готовой вот-вот обрушиться. – Только поэтому
