охоту изводить меня.
Анжелина стала растирать ушибленную руку. Она никак не ожидала, что эта толстая дама с обрюзглым лицом способна на такую вспышку ненависти. И хотя Анжелина чувствовала себя униженной, она не отступила.
– Мадам, вы оскорбляете меня, хотя совсем не знаете, какая я на самом деле, – сказала Анжелина. – Я не заслуживаю, чтобы так со мной обращались. Прошу вас, скажите, по крайней мере, где ваш сын?
– Нет, я хорошо тебя знаю! – бросила ей в лицо Эжени Лезаж. – Дочь сапожника, вот ты кто! Нищая, как Иов, готовая на все, чтобы удачно выйти замуж! Но Гильему ты не нужна. Он выбрал девушку, с которой ты никогда не сможешь сравниться. Ты зря пожертвовала своей добродетелью.
– Гильем помолвлен? – дрожащим голосом спросила Анжелина. – Или, может, даже женат…
– Да, да, да! – торжествующе засмеялась Эжени Лезаж. – Он женился на достойной девушке, очень красивой и к тому же нашего круга. Мы были на его свадьбе в августе, представь себе! А теперь оставь меня в покое!
Мечты молодой женщины разбились одновременно с верой в своего возлюбленного. Ей хотелось убежать, исчезнуть, раствориться в ночи. Но гордость пересилила.
– Прекрасно! – сказала Анжелина. – Так передайте Гильему, что у него есть сын, славный малыш, крещеный Анри.
Анжелина уже шла прочь, когда услышала странный звук: нечто среднее между рычанием раненого зверя и хрипом умирающего. Заинтригованная, она вернулась к коляске. Эжени лежала на полу и билась в припадке, испуская короткие приглушенные звуки.
– Мадам? – окликнула женщину Анжелина.
Ее оттолкнул какой-то мужчина. От него пахло вином и конюшней.
– О, хозяйка! Черт возьми!
Это был конюх Лезажей. Он так громко кричал, что встревожил прихожан, стоявших на паперти. Растерявшаяся Анжелина спряталась за коляску. Она видела, как прибежал Оноре Лезаж, высокий мужчина лет пятидесяти, в рединготе и цилиндре. Он бросился к супруге.
– Эжени! Господи боже, Эжени! Доктора, позовите доктора!
Поднялась суматоха. Обезумевшие сыновья Лезажей воздевали руки к небесам, а женщины громко рыдали. Появился врач Сен-Лизье, доктор Поль Бюффардо. Он тоже присутствовал на мессе и еще не ушел из церкви, когда случилось несчастье. Он помог Оноре Лезажу вытащить Эжени из коляски.
– Принесите фонарь, – распорядился доктор. – Здесь ничего не видно.
Анжелина, объятая ужасом, прислушивалась к возгласам и крикам женщин, столпившихся вокруг Лезажей.
«Боже, что я наделала! – думала она. – Мне не надо было с ней разговаривать!»
Прошло некоторое время. Потом кто-то зарыдал. Это был Оноре, отец Гильема.
– Нет, Эжени, нет!
Причитания зазвучали громче. Анжелине хотелось заткнуть уши, чтобы ничего не слышать.
– Боже мой! Бедная
