что мадам Лезаж очень боялась родов. Ребенок был крупным, а она сама – далеко не молодой. Одна из служанок посоветовала ей обратиться к твоей матери. Адриена Лубе пользовалась безупречной репутацией. Ее вызывали во многие богатые дома. Одним словом, твою мать попросили приехать в мануарий Лезажей. Она расположилась в комнате роженицы со всеми своими инструментами, но очень скоро поняла, что роды будут трудными, затяжными и что в опасности находится не только мать, но и ребенок. Она посоветовала немедленно вызвать врача, чтобы тот отвез роженицу в больницу бенедиктинок. Но Эжени отказалась. У нее началась истерика. Это было ужасное зрелище. Она громко кричала и била себя по животу, настолько мучительными были схватки. Моя бедная Адриена, которая все же сумела осмотреть роженицу, сказала Эжени и ее мужу, что ребенок умер в утробе матери. Она мужественно боролась со своей обезумевшей пациенткой, старалась вытащить плод и спасти ее саму. И ей это удалось. Она извлекла безжизненное тельце красивой девочки весом в четыре килограмма. Приехал доктор. Он подтвердил, что ребенок умер несколько часов назад, но Лезажи, убитые горем, ополчились на твою мать. Они называли ее дьяволицей, ведьмой, убийцей. Они даже грозились подать на нее в суд.
– Боже мой, это немыслимо! – возмутилась Анжелина.
– Но так было, малышка, – вздохнул Огюстен.
Внешне спокойный, он натер салом сковородку и поставил ее на огонь. Потом положил кусочки сала.
– Полицейские привезли Адриену домой. Они сказали, что она в любой момент может им понадобиться. Оноре Лезаж дал ей пощечину, отчего щека твоей матери была пунцовой. Я был в ярости и, если бы мог, поколотил бы этого типа, навсегда отбив у него охоту преследовать мою жену. Но твоя мать их простила. Она сказала мне, что они обезумели от горя, но вскоре придут в себя. Целую неделю она почти ничего не ела, плохо спала и плакала дни напролет. К счастью, Лезажи не стали подавать жалобу, но Адриена чувствовала себя униженной. К тому же ее терзали сомнения. Постепенно она успокоилась. Я не могу всего тебе объяснить, Анжелина, но ты знаешь достаточно. После этой трагедии Лезажи презирают нас, а я презираю их еще больше. По слухам, Эжени Лезаж помутилась рассудком из-за воды, скопившейся у нее в животе. Так или иначе, но я не стану ее оплакивать. Пусть она найдет успокоение на небесах, если не смогла найти его на нашей грешной земле.
– Мама должна была мне об этом рассказать!
– Нет, она об этом не любила говорить, чтобы не бередить едва зажившую рану. Незаслуженные оскорбления наносят большой вред.
– Я знаю, папа.
Анжелина задумалась. Она пыталась понять важность того, о чем только что узнала.
«Эжени Лезаж перенесла на меня ненависть, которую испытывала к маме, – размышляла она. – Гильем хотел на мне жениться, но, если он об этом сказал матери, у меня не было ни малейшего шанса. Она отвергла меня, поскольку я дочь Адриены Лубе, к тому же бедная».
– Ешь суп,
