Валентино, – польстил другой, кинолюбитель, кивнув на отличного покроя костюм.
Наблюдая за убогостью этих людей, Мартирос мысленно возблагодарил Бога за то, что тот уготовил ему другую судьбу, куда лучшую. Если бы он остался в Патрах, то влачил бы теперь такое же существование. Но более всего его поразил внешний вид Серопа, как только он увидел друга, показавшегося на пороге фабрики. Они не виделись всего полгода, но за этот короткий срок тот сильно изменился. На нем было какое-то рванье: рубашка, хотя и аккуратно заштопанная, была сильно поношена и почти просвечивала от частых стирок, потертые и лоснящиеся брюки с видневшимися там и тут заплатами из другой ткани. Но вблизи было еще заметнее, как сильно постарел его друг. Все лицо его было испещрено морщинами, которые придавали ему вечно грустное выражение.
– Эй, что с тобой, стахановец? – Мартирос хлопнул друга по плечу, стараясь скрыть смущение.
Шутка удалась, и на лице Серопа появилось некое подобие улыбки.
– Пойдем, расскажу, – ответил он, с опаской озираясь вокруг.
Мужчины вышли за ворота и направились по пыльной дороге в город.
– Пойдем полями, – предложил Мартирос с детским энтузиазмом.
– Зачем?
– Так просто, чтобы вспомнить времена, когда мы были детьми.
Мальчишками они играли в полях подсолнечника, прятались в цветах, втягивали их сладковатый аромат, грызли несозревшие семечки, по вкусу напоминавшие молоко. А когда шел дождь, они срывали подсолнухи, чтобы прикрываться ими, как зонтиками.
Сероп засмеялся, глядя на узкие, двухцветные башмаки друга, выглядывавшие из-под элегантных брючин.
– Да, но тогда ты бегал босиком, – заметил он, прежде чем скрыться в густых зарослях.
– Какая разница, – ответил Мартирос, бросил окурок, придавил его каблуком и последовал за другом.
– Как дети? – спросил Мартирос, закуривая другую сигарету.
– Хорошо, – ответил Сероп, пожав плечами. – Но тот, что родился первым, прямо злой какой-то.
Приятель ухмыльнулся.
– Он всего лишь ребенок, чего ты?
– Ну и что с того? Факт остается фактом: брат его чистый ангел, а он – дьяволенок…
– Как тебе удается его отличать?
– У него на запястье красная тесемка, а у другого – зеленая, – ответил Сероп, насупившись.
Они шли среди высоких цветов, прокладывая себе дорогу руками, особенно Сероп, который был ниже ростом, – единственное черное пятно на желтом фоне.
– Эй, смотри, какая красота! – воскликнул Мартирос, обернувшись и придерживая рукой шляпу, чтобы ветер не унес ее.
Они дошли до вершины холма, откуда открывался чудесный вид. Солнце на закате, восхитительный огненный шар, едва касалось края моря, позолотив всю бухту. От раскаленной
