я успеваю до конца осознать странную реакцию друга. – То есть, я имею в виду… Ты ведь не общался с живыми? За километр их обходишь, пока Зов не столкнет вас. Верно?
Секунда. Две. Три. Четыре…
Молчит… Хотя какой уже смысл в словах? И без них все ясно.
– Ты уже с ними общался, – хочется заскулить от разыгравшейся обиды, но я не позволяю себе это сделать, кусая саму себя за губу, – и скрывал от меня.
В горле саднит.
– Если бы я рассказал, – Марк трет глаза, сжимая пальцами переносицу, – ты бы начала к каждому встречному подбегать и спрашивать видит ли он тебя.
Не сумев сдержать негодующий возглас, я быстро отворачиваюсь. Чувствую, как полыхает лицо и скрипят перчатки в сжатых кулаках.
– Ты постоянно осуждал меня за тягу к людям… А сам, выходит, развлекался с ними за моей спиной все это время.
– Это было всего раз. И это было ошибкой.
И с кем же таким общался мой друг, посчитав зазорным рассказать мне? Кто мог стать его "ошибкой"?
– Пойми же. Нас больше нет в мире живых.
– О да, я это очень хорошо понимаю, – я подхожу к краю и ногой рассерженно сбрасываю мелкие камни в грязную воду. – Только вот мы не прикованы к могиле, как нормальные мертвецы. Наши с тобой души застряли здесь, среди людей. И они видят нас! Они слышат нас. Мы существуем в одном мире. Передвигаемся с ними по одним дорогам, смотрим на одно и то же небо. Так, может, мы…
– Ты убийца, Лилия. А они твои жертвы. Вы разные, – Марк снова перебивает меня, но в этот раз его в голосе слышится легкий намек на хорошо скрываемую печаль. – Нельзя влезать в голову к людям. Нельзя, понимаешь? Просто нельзя. Это причинит боль. Вам обоим.
Я резко оборачиваюсь лицом к собеседнику, намереваясь выкинуть что-нибудь едкое. Но внезапно врезаюсь в непривычно открытый и глубокий взгляд, способный дотронуться до самых потаенных мест, куда солнечные лучи никогда не доставали. Не замечаю, как быстро начинаю теряться в серости его глаз, напоминающей не успевший рассеяться дым давно потухшего огня.
– Неправильно это… – хрипит осипший голос друга, – мертвые не должны разговаривать с живыми.
– Я знаю, знаю…
Обреченно вздохнув, я обнимаю саму себя и потираю кулон на шее. Марк продолжает стоять в метре от меня и внимательно разглядывает мой профиль. Его лицо снова кажется пустым. Мягкие губы разомкнуты, но ничего не произносят.
– Наверное, тебе уже…
– Мне…
– Пора, – говорим мы одновременно.
Еще секунду парень смотрит мне в глаза и будто вот-вот что-то скажет такое важное, необычайно трепетное… но, бросив стандартное: "До встречи, Белая Лилия", растворяется в воздухе.
Я остаюсь одна.
