в Кесарию. Там, говорит Лука, «мы вошли в дом Филиппа, благовестника, одного из семи, и остались у него». В Кесарии, как и в других городах, через которые он уже прошел, ему сказали, что узы и скорби ожидают его в месте назначения; но это не удержало его от продолжения его путешествия. «Когда же он не хотел убеждаться», говорит священный историк, «мы перестали, говоря: да будет воля Господня; и после сих дней, собрав вещи, отправились в Иерусалим». Апостол и его спутники достигли святого города около времени праздника Пятидесятницы.
Павел прекрасно знал, что было немало людей, даже среди христиан Палестины, которые относились к нему с завистью или неприязнью; и у него были основания полагать, что агитация за соблюдение церемониального закона, которая беспокоила церкви Галатии, была поддержана ревнителями еврейской метрополии. Но он был сильно привязан к земле своих отцов; и он был глубоко заинтересован в благополучии своих братьев в Иудее. Они, как правило, находились в неблагополучном положении; поскольку после распятия, когда Дух был излит в день Пятидесятницы, те из них, у кого была собственность, «продавали имения свои и вещи и раздавали всем, как каждый имел нужду»; и с тех пор они подвергались притеснениям и преследованиям со стороны своих неверующих соотечественников. «Бедные святые», которые были в Иерусалиме, имели, таким образом, особые права на доброе отношение учеников в других странах; и Павел делал сборы в их пользу среди их более богатых единоверцев в Греции и Малой Азии. Таким образом, была предоставлена значительная сумма; и чтобы не было никаких сомнений относительно ее правильного присвоения, были назначены лица, выбранные жертвователями, чтобы отправиться с апостолом и доставить ее в Иерусалим. Число уполномоченных, по-видимому, было семь, а именно: «Сопатр из Верии; из Фессалоникийцев Аристехов и Секундов; и Гай из Дервии, и Тимофей; и из Азии Тихик и Трофим». Апостол знал, что у него есть враги, ожидающие его остановки; и поскольку они охотно ухватились бы за любое извинение за обвинение его в подделке этого сбора, он, без сомнения, счел благоразумным передать его в другие руки и таким образом поставить себя выше вызова. Но у него, по-видимому, была еще одна причина предложить назначение этих уполномоченных. Он, по всей вероятности, желал, чтобы его братья в Иудее имели благоприятный образец людей, которые составляли «первые плоды язычников»; и поскольку все депутаты, выбранные для сопровождения его в Иерусалим, по-видимому, были людьми превосходного духа, он, вероятно, рассчитывал, что их мудрое и обаятельное поведение во многом поможет разоружить враждебность тех, кто до сих пор так усердно боролся за соблюдение Моисеевых церемоний. Соломон сказал, что «дар человека открывает ему место»; и если обращенные из язычников когда-либо могли ожидать радушного приема от тех, кто ревностно относился к закону, то это было, несомненно, тогда, когда они появлялись как носители щедрости языческих церквей.
Когда апостол и его спутники достигли
