на этом этапе такого новообращенного, как Аполлос, имел огромное значение для евангельского дела. Коринфская церковь в отсутствие Павла очень нуждалась в услугах служителя с выдающимися способностями; и ученый александриец был в высшей степени квалифицирован для содействия ее назиданию. Он был «мужем красноречивым и сильным в Писаниях». После пребывания в Эфесе ему, кажется, пришло в голову, что в Коринфе у него будет более обширная сфера полезности; и «когда он был расположен идти в Ахайю, братья написали, увещевая учеников принять его». Вскоре выяснилось, что его друзья в Азии не составили себе преувеличенного представления о его дарах и достижениях. Когда он прибыл в греческую столицу, он «много помог уверовавшим по благодати, ибо он сильно убеждал иудеев, и притом публично, показывая Писаниями, что Иисус есть Христос». Его превосходные риторические способности вскоре стали ловушкой для некоторых из придирчивых коринфян и соблазнили их провести оскорбительные сравнения между ним и их великим апостолом. Поэтому в первом послании, адресованном им, автор считает необходимым упрекнуть их за глупость и брезгливость. «Когда один говорит: я Павлов, а другой: я Аполлосов, вы не плотские ли, – говорит он, – кто же Павел и кто Аполлос, как не служители, через которых вы уверовали, как и Господь дал каждому? Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог».
Когда Акила и Прискилла были в Эфесе, излагая «путь Божий совершеннее» иудею из Александрии, Павел направлялся в Иерусалим. Три года назад он был там, чтобы посовещаться с апостолами и старейшинами относительно обрезания язычников; и с тех пор он не посещал святой город. Его нынешнее пребывание, по-видимому, было коротким – по-видимому, не более нескольких дней во время праздника Пятидесятницы – и дало ему очень краткую возможность общения со своими братьями из иудейской столицы. Затем он «пошел в Антиохию» – место, с которым с самого начала своей миссионерской карьеры он был более тесно связан. «Проведя там некоторое время, он вышел и прошел по порядку всю страну Галатию и Фригию, утверждая всех учеников». В предыдущем случае, после того как он прошел через те же самые районы, ему «было запрещено Духом Святым проповедовать слово в (проконсульской) Азии»; но в это время ограничение было снято, и в соответствии с обещанием, данным евреям в Эфесе предыдущей весной, он теперь возобновил свои евангельские труды в этой прославленной метрополии. Должно быть, у многих из семени Авраама в том месте было сильное расположение следовать его наставлениям, так как ему было разрешено «в течение трех месяцев» занимать синагогу, «споряя и убеждая в вещах, касающихся Царствия Божия». Наконец, однако, он начал сталкиваться с таким большим сопротивлением, что счел целесообразным прекратить свои выступления в еврейском молитвенном доме. «Когда некоторые ожесточились и не уверовали, но злословили об этом пути перед народом, он отошел от них и отделил учеников, споря ежедневно в школе
