Свечи на ветру. Григорий Канович
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Свечи на ветру - Григорий Канович страница 7
– Сами увезли, сами и скажите, – сказал Пранас.
– Разве я его увез? – обиженно спросил наш полицейский. – Ты же видел.
– А кто же?
– Автомобиль.
– Вы… Вы…
На глаза Пранаса навернулись слезы. А он еще клялся, будто никогда не плакал и не заплачет. Нет такого человека на земле, который ни разу не заплакал бы. Собаки, и те плачут. Сам видел. И кошки ревут. Наша кошка, когда бабушка у нее тайком котят ворует, просто заливается слезами. Интересно, соленые ли они – собачьи и кошачьи слезы? Надо будет лизнуть.
– Порядок, – согласился наш полицейский. – Сам скажу. Если бы мне жалованье не платили, я бы никогда за ним не пришел. Но кто-то должен, ребятки, за такими приходить. Как кто-то должен ловить рыбу, мастерить шкафы, пасти скотину.
– Шли бы лучше скотину пасти, – сказал полицейскому Пранас.
– Поздно, – промолвил Порядок.
Больше он ничего не сказал, сплюнул и побрел один, а Пранас поднял с земли камень и запустил в его сторону. Но камень до Порядка не долетел. Тогда Пранас нагнулся, снова взял камень и снова швырнул его в нашего полицейского, но камень опять шлепнулся в песок.
Бабушка хорошо знала отца Тересе, покойного дедушку Пранаса, рыбака Вацлаваса. Бабушка только у него покупала на Пасху рыбу. О старике Вацлавасе по местечку ходили всякие слухи, поговаривали, будто он колдун, будто голыми руками налимов ловит: нырнет на дно и хвать рыбу за бок, будто умеет спичкой воду зажигать. Какая разница, кто он такой, защищала его бабушка, пусть будет трижды колдун, его рыба самая вкусная! У другого купишь, так обязательно что-нибудь у нее в брюхе найдешь: то фитиль от керосиновой лампы, то дратву, то червя на крючке… После смерти Вацлаваса бабушка редко у кого брала рыбу.
Погиб старик Вацлавас так же странно, как и жил. Никто толком не знал, что с ним случилось. Кто-то якобы слышал на берегу его последние слова: «Пора и мне самому рыбой стать».
– Здравствуйте, – почтительно поздоровалась с бабушкой тетка Тересе.
– Здравствуй, – сказала бабушка, смахивая с лица прилипший пух. – Даниил, тебе нечего тут делать.
– Я на солнышке погреюсь, – попросил я.
– В другой раз погреешься, – пробурчала бабушка. – На твой век солнышка хватит.
Гневить ее было опасно. Пока она смахивала с лица всех нас кормивший пух, я юркнул за колодец и притаился. Отсюда мне было хорошо видно печальное лицо Тересе.
– У меня к вам просьба, – тихо сказала Тересе, и я насторожился.
– Проси, – разрешила бабушка. Я не видел ее лица, да у меня и не было ни малейшего желания его увидеть. Я, слава богу, на него насмотрелся – ничего доброго оно мне не сулило.
– Вы, кажется, едете