толпы желающих. А они выбрали тебя.
– Ну вот, ты опять пытаешься меня изменить.
– Калеб, я не пытаюсь тебя изменить. Я пытаюсь тебе помочь. Разве ты не этого хочешь? Пробиться. Добиться. Стать настоящим музыкантом.
– А сейчас я что, ненастоящий музыкант? Почему ты так думаешь, Джейн? Потому что я не загребаю кучу деньжищ?
– Малыш, хватит упрямиться! Сам знаешь, я имела в виду совсем не это.
– Или ты думаешь, что на таких шоу собираются настоящие музыканты? Джейн, они полная лажа. Они фанаты, стремящиеся походить на своих кумиров. У них нет индивидуальности. Им нечего сказать. У них нет ничего, кроме тупой жажды славы. Эти мальчики и девочки путают настоящую музыку и кривляние под караоке. У них смазливые личики, гладкая кожа, красивые зубы. Родители трясутся над ними и таскают по всем этим идиотским шоу. Подогревают их тщеславие. Это не для меня.
– Калеб, но это новое шоу и совсем иной направленности.
– Почему ты так решила? Только потому, что увидела там слово «исполнительство»? Джейн, мне тоже попадались их листовки. Это называется «Суперзвезда авторского исполнительства». Мне неинтересно становиться суперзвездой. Там не нужен талант. Там нужны зрительские симпатии и голосования. Все эти суперзвезды не представляют, сколько надо попотеть, чтобы стать настоящим музыкантом.
Джейн убрала мобильник в сумочку:
– Калеб, сейчас в тебе говорит обыкновенная гордыня.
– Как прикажешь это понимать? – спросил он, сердито щуря глаза.
Джейн сознавала: надо остановиться. Она и так вступила на опасную территорию, где ее суждения могли принести непоправимый вред. Но она потратила столько времени и сил, готовя этот сюрприз. Она научилась работать с программой редактирования видео, выбрала самые эффектные кадры, написала для Калеба потрясающую биографическую справку. Она была так рада, что устроители шоу пригласили его на кастинг. Она ждала совсем другой реакции с его стороны, а тут ей еще выговаривают. Джейн стало очень досадно. Разница в возрасте. Разница в восприятии.
Она заставила себя успокоиться. Сделала глубокий вдох:
– А понимать это надо так. Когда появляется возможность, грех ею не воспользоваться.
– Нет, я о другом. Что значит «во мне говорит обыкновенная гордыня»?
– Ничего не значит. Просто вырвалось. Ты почему-то считаешь, что без постоянного сражения с жизненными обстоятельствами настоящим музыкантом не стать. Для сведения: такого закона в песенном творчестве нет.
Калеб встал возле окна. Некоторое время они оба молчали. Потом он заговорил снова:
– Теперь я понимаю, чтó все это значит. – Его голос дрожал от негодования.
– Не говори так, Калеб. Это некрасиво.
– Пусть некрасиво, – буркнул он. – Зато правда.
Калеб направился в спальню, откуда вышел, неся гитару.
– Куда ты собрался, да еще с гитарой? – спросила Джейн.
– На выход, – ответил
