вели к разобщению английских и нормандских придворных Эммы, и она уже отчаялась когда-либо устранить раскол в своей свите. Явные попытки Эльгивы привлечь к себе внимание короля еще больше все портили.
Но и помимо этого в характере Эльгивы было кое-что такое, что вселяло в Эмму беспокойство. Она никак не могла определить: то ли это беспечная жестокость испорченного ребенка, то ли что-то более темное пряталось за ее светлой кожей и красивыми глазами. Она удивлялась, как король этого не видит. Или, может быть, он это видит, и именно это его к ней и влечет – темнота притягивает темноту?
Хотя она до сих пор очень мало знала о том, что за человек Этельред, ей было известно, что его сердце отягощено чем-то, чего она не могла постичь. Король чего-то очень боялся. Эмма заметила это во время их свадебного пира, и все те три месяца, что она делила с ним брачное ложе, его мучили кошмары. Иногда, проснувшись среди ночи, она видела, как по залитой ярким светом спальне медленно расхаживает король, бормоча себе под нос не то молитвы, не то проклятия – она не могла разобрать. Она гадала, что же ему мерещится в такие долгие бессонные ночи, но ей недоставало смелости заглянуть в сумрак его сознания, где обитали тени прошлого или событий, которым только предстояло произойти.
Этельред отгородил ее от своих сокровенных мыслей и от самого себя так, словно между ними была возведена стена, или, скорее, она сама была окружена стеной, поскольку чувствовала себя не столько королевой, сколько узницей. Она видела его только во время официальных застолий в зале или в кровати, в тягостном напряженном молчании. В Кентербери ей не было позволено ездить с ним на охоту, как ей сказали, из соображений ее безопасности. Эмма была не более чем иноземной заложницей, которой не доверял даже ее муж. Она находилась под постоянным присмотром прислуживающих ей женщин; каждое письмо, которое она получала или отсылала в Нормандию, сначала проходило через руки короля.
Каждое утро Эмма просыпалась в страхе, что король получит какие-либо дурные вести о ее брате или об ужасном нападении викингов, вина за которое будет возложена на Ричарда. И что же тогда, гадала она, Этельред сделает со своей заложницей? До сих пор ее страхи не получали подтверждения, но морские пути будут открыты еще долгое время, и до зимних штормов, которые лишат драккары пиратов возможности подойти к английскому берегу, она, как и король, не будет знать покоя по ночам.
Она взглянула на прекрасные зеленые просторы, подумав, что ей не следует впадать в отчаяние. Но все же у нее были сомнения в том, что она когда-нибудь сможет почувствовать себя в этой стране как дома или полюбить мрачного короля, который ею правит.
Дорога снова изогнулась, и снова Эмма увидела короля и Эльгиву рядом с ним – ее черные волосы развевались на ветру.
– Интересно, – сказала она вслух, – доверяет ли король Эльгиве, и правда ли она в него влюблена?
Губы Уаймарк искривила необычная для нее
