хоть сейчас в печь, греть вместо каши. Собаки не унимались.
– Ну и кого там черти принесли?
Николай снова встал и, набросив на мятую рубаху зелёный кафтан, подошёл к запотевшему пузырю. Поелозив кулаком и присмотревшись, он увидел знакомый силуэт.
– Уезжает, что ли кто? А не зашёл даже? Ну-ка!
Толкнув плечом низкую дверь, он с протяжным скрипом вывалился во двор. Яркий свет кольнул глаза, свежим, морозным молотом жахнул по голове.
– Тихо, суки! – приказал он собакам.
Псы неохотно, один за другим затихли. Прицелившись одним глазом, Николай направился к воротам.
– Никола!
– Изволь! Я – Николай, ты кто будешь?
– Аль не признал? Хорошо, видать, вчера зенки залил.
Николай поёжился в кафтане, потёр лоб и, бережно поднимая голову, нашёл глазами лицо гостя.
– Фёдор! Ты?!
– Ну так я, кто ж ещё.
– А мы вчера гуляли, знаешь ли. Худо мне нынче.
Рядом возник Макар и протянул барину большой кувшин.
– Ох ты! Давай! – вынимая руки из-под мышек, вскрикнул Николай. – Подтопи теперь. И пошустрее, поди не май на дворе. Чёрт бы тебя подрал, Макар, со двора взял?! Ледяная же! Точно заморозить решил, подлец?!
– Никола, я к тебе не просто так, дела у нас тут в городе.
– Что там? – донеслось из кувшина.
– Немец наш, Миних, монаха призвал кастильского, большого мастера по чину отчитки бесов. Да и всяческих других наставлений на путь истинный. И не посмотрел, что католик. Принял в дом, как брата.
– И что?
– Собирается демона изгонять.
– Какого ещё демона?
– А не знаешь будто? Поди много чертей разных по городу рыщет, и не поймёшь за кого впервой взяться. Такого демона, Полесов, которым ты, рядишься, дурья башка. Зело докучает сие дело немцу, чиновников пугает, убытки приносит. А к нам императрица обещалась, что он скажет? Извини матушка, тут дядька твой из могилы встал, людям покою не даёт? Так?
– Отколь знаешь про монаха?
– Как же мне не знать, когда я сам, своими глазами оного видел. Капюшон на нём, даже рук не видать, полы по земле волочатся. А с ним ещё помощник, ученик его видать. Науку перенимает. Тоже в капюшоне, только ростом выше и молчит всё время. В мешки свои оба закутались, на латыни говорят с немцем, ни черта не поймёшь.
– Так с чего ты взял, Фёдор, что эти два антихриста по мою душу?
– Мне ли не знать, по осени отправлял немец посла за море за иноверцем, мастером по части бесов. Посла мы с тех пор не видали, а эти двое тут как тут. Вот те крест, собираются из тебя душу вытрясти. Ловить тебя будут.
– Так я же не дух! Меня не отчитаешь.
– Не отчитаешь, это верно, зато можно колесовать иль на кол посадить.
Николай повесил кувшин на забор и, тяжело вздохнув, вернул руки под мышки:
– Что за охота тебе была, Фёдор,
