фальшивая монета всегда ценится выше.
– Будем считать это платой. – Глаза графа лукаво сощурились. – Небольшой платой, потому что за дешёвку люди охотно платят дорого.
– Платой за что?
– За ваше внимание. Пришло время рассказа. Истории о тёмных, как уголь, годах Петербурга. После смерти Петра город зачах – погасло самодержавное светило, льющее на золотые шпили столицы сияние великой власти. Город осунулся и потускнел, небо сделалось тяжёлым и плоским. Люди отвернулись и закрыли глаза. Что сказать, удачное время, чтобы веки подняло… нечто.
Никта
А. Жарков, Д. Костюкевич
ПРОЛОГ
Энто…
Недолго процарствовала на престоле Екатерина. В 1725 году от Рождества Христова взошла – через два года померла от хвори лёгочной.
Опального фельдмаршала Меншикова осенью 1727 года сослали в Тобольский край. Покинул Петербург и внук Петра Великого, последний мальчонка рода Романовых, со всем своим двором выехал в январе следующего года. Хворал сильно молодой царь – попал он в Москву токмо через месяц, в Твери останавливался, под Москвой. А как вкатил с торжеством – так считай и перестал Петербург столицей быть.
Трактирщик, плесни-ка ещё, будь мил!
Захворал град Петра, зачах, сгнили головы и совесть у властей, окромя, наверное, губернатора Миниха, Христофора Антоновича. Да что мог немец поделать в оном великом конфузе и разброде… Бежать стали люди из города, словно дома их горели иль наводнение вновь бесы нагнали.
А в Москве старые бояре лютовать принялись, желчь и силу копить, не любили они Петербург, поговаривали, даже бабушку молодого императора в московском Новодевичьем монастыре заточили. Видимо, посему и покинул молодой Пётр Второй град на Неве. Да отсыпал ещё больше власти старым крохоборам, да пошёл в загул, да помер от оспы январской ночью в четырнадцать лет отроду, в 1730 году.
В феврале того же года Анна Иоанновна, дочь брата Петра Великого Иоанна Алексеевича, празднично – вся в кружевах и бирюльках драгоценных – въехала в Москву, где войска и высшие чины в Успенском соборе присягой нарекли её самодержицей.
Эх…
До смерти Петра Великого, энтово, отрадней, веселее жилось…
Новое судно спускали со стапеля верфи, по сему поводу шла гульба вразнос, катился по трапу кубарем какой-нибудь камер-юнкер, теряя парик, причитая, следом скакали его зубы, смех господ… Гуляли так, что закачаешься. Рекой водка лилась.
Эх, вкусная в вашей харчевне юшка, наваристая, густая, в крупе ложка вязнет, не юшка – суп другим словцом, энто как царь-батюшка наш, земля ему пухом, учил. Пар над горшочком, расстегаи рыбные, пиво творёноё в кружке – что ещё надобно простому человеку? Правильно – кувшин вина! Но обождёт… Эх, хорошо! И название ведь экое интересное, у трактира-то у вашего, лёгкое, жизнью пышет… «Поцелуй»!.. Эх, я хоть старик стариком, а энто дело помню, сладкое энто дело… Эй,
