мы одновременно. Умылись, я разобрала постель, но перед тем, как лечь, решила навестить маму. Постучала в дверь «черной» комнаты и заглянула, услышав «да».
– Я понимаю, что ты не в лучшем расположении духа, – начала я, – и все же хотелось бы…
– Не бери в голову, – ответила мама, глядя на меня через плечо. – Этот зловредный тип не имеет к тебе никакого отношения. – Тут мама все-таки развернулась ко мне и простерла руки. – Бедный мой ребенок… – Я припала к родной груди, и мама, со слезами на глазах, добавила с обидой: – Такое разочарование. Ну, ничего. Может, в следующий раз повезет больше.
Признаться, меня это насторожило, но я поостереглась задавать вопросы, в основном потому, что знала по опыту: мама их терпеть не может по той причине, что далеко не на все вопросы знает ответ. Если мама говорит, что недавно почивший Натан Кацман не имеет ко мне никакого отношения, значит, так и есть, и нечего в самом деле забивать себе голову.
Я пожелала маме спокойной ночи и отправилась спать. В моей комнате лишь одно спальное место: старенькая тахта. Пришлось делить ее с Марьей.
– Мама расстроилась? – зашептала она, отодвигаясь к стене.
– Естественно, такие труды насмарку.
– А может, он вовсе не железный, может…
– Не может. Спи, а то выгоню.
Марья обиженно засопела, но голоса более не подавала.
Утром мы спали часов до десяти, пока нас не разбудила мама, позвав завтракать и сообщив:
– В двенадцать у меня консультация.
О вчерашнем она не заговаривала, и я благоразумно молчала.
Я отвезла маму на работу и выжидательно уставилась на Марью.
– А тебя куда?
– Мне совершенно негде жить, – начала канючить она, но я помахала пальцем перед ее носом.
– Не пойдет. Я не могу тебя удочерить, это противоестественно, раз ты даже на год старше.
– На одиннадцать месяцев, – поправила она.
– Вот видишь. В качестве домашнего питомца тебя тоже невозможно держать, ты очень много болтаешь. Самое время нам проститься. Говори, где тебя высадить?
– Вот здесь, – обреченно сказала Марья, кивнув на автобусную остановку возле моего дома. Я остановила машину, она нехотя вышла, буркнув: – До свидания.
Я ответила тем же, запретив себе смотреть в ее сторону и вообще проявлять какие-либо эмоции. Совершенно невозможно, чтобы продолжалась эта глупая ситуация. Марья взрослый человек, хоть и чокнутая, к тому же совершенно чужой мне человек, у нас даже нет ничего общего, не считая моего мужа.
Только я о нем подумала, как он не преминул явиться: въехав во двор, я первым делом заметила его машину, которая красовалась на стоянке, Сергея в ней не было видно, но это нисколечко меня не успокоило, даже наоборот. Я подумала: может, удрать, пока он меня не заметил, но устыдилась этих мыслей, приткнула машину в углу двора и зашагала к подъезду, каждую минуту ожидая нападения.
–
