пославшему тебя вождю сбежавших рудокопов. Я мог бы вообще тебе не дать ни клячи, отпустив твой караван на все четыре стороны.
На этом месте Кимаран пустился в рассуждения:
– Ручаюсь: узнав, что мы от вашего товара отказались, в радиусе минимум пятнадцать конных переходов никто бы не осмелился начать переговоры с вами. И вы сидели бы с добром, отобранным в окрестностях Орнитагора у простофиль, в своей столице без лошадей, ха-ха! … Впрочем, насколько мне известно, пять тысяч конников у вас имеется. И этого вполне вам хватит совершить хороший въезд в Орнитагор в открытую. И потерпеть там поражение с достоинством.
– Короче, – пахану вдруг наскучила беседа с Киотом, – передай-ка хану Калу (на последнём слове он сделал акцент и усмехнулся), пока у вас имеется возможность заслужить доверие киммеров. И даже уважение. А что до дружбы, то ты знаешь сам: друзья ведь познаются в беде. На всё есть воля Крона, великого и всемогущего. Признаться честно, он когда-то был и вашим богом. Очень жаль, что вы его забыли.
Сделка состоялась. С поникшей головой, неся немалую тревогу в сердце, черногорцы во главе с Киотом погнали к стойбищу полтысячи неважных с виду кляч. Обратная дорога показалась им тяжёлой как никогда. Кобылы всё время хотели пить (по-видимому, их долго не поили перед тем, как показать Киоту), а вода на их пути встречалась редко. При этом крупные ватаги конных варваров, мечи которых угрожающе блистали в солнечных лучах, кружили вокруг войска постоянно. Боевое напряжение у черногорцев не спадало круглые сутки. Ночами им к тому же приходилось беречь себя от стрел, периодически летевших к кострам из окружавшей лагерь тьмы. Не обошлось без раненых. «Каков же змей! – сердито размышлял Киот, укутываясь в козьи шкуры в самой середине войска. – Шли к нему – на нас никто ни разу не напал. Подумать только: он охранял свой караван! Что ему теперь? Стрелы-то летят в нас, видно по всему, драккунские. Теперь ему нет смысла заботиться нас».
Когда же дрёма из головы Киота улетучилась, посланец Шахтин Кала задумался в другом ключе: «Ну, неужели он не понимает, что таким отношением к нам не добьётся ничего, кроме ответной неприязни? Второй-то раз мы можем и не прийти к нему. Кому охота торговать себе в убыток? Ему что, золото и драгоценные камни не нужны?».
Но на подходе к столице государства бывших рудокопов Киота осенила неприятная догадка: что, если киммерам в самом деле не нужны ни золото, ни утварь, ни оружие цивилизации? «Нет, конечно же. От подобного добра киммеры не откажутся, – рассудил он, – но и расстраиваться ведь не станут, не получив его от нас вторично. Если так оно и есть, на что нам остаётся рассчитывать?». Эта мысль Киоту не давала покоя до самой встречи с Шахтин Калом.
Рудый хан отчёт Киота выслушал с довольно мрачным выражением лица, при этом губы его беспрестанно кривились. Когда Киот закончил, хан попросил оставить его наедине с самим собой. А через
