я знаю тебя.
– Да, Ева, – кивая головой сказал Йен, – конечно, знаешь.
Ему было невыносимо больно смотреть на нее. Под глазами пролегли тени, ее дыхание пахло настойкой. Черт побери, сколько ей дали? Достаточно, чтобы она забыла о реальности и навсегда потерялась в вымышленном мире.
Пальцы Евы внезапно вонзились ему в плечи. Губы зашевелились, словно она пыталась что-то сказать. Наконец, тяжело сглотнув, Ева спросила:
– Ты… ты Йен?
Он отчаянно закивал.
– Да, я Йен.
Чувство облегчения накрыло его с головой. Йен едва мог дышать.
– Почему ты тут? – Ева положила руки ему на грудь и слегка толкнула. – Беги отсюда, – с настойчивостью в голосе прошептала она и снова отодвинула его толчком в грудь, на этот раз сильнее. – Они могут запереть тебя тут.
Даже сейчас Ева думала в первую очередь не о себе, а о других. Даже в такой момент его безопасность ее заботила больше, чем своя. Очень осторожно, чтобы не сломать ее хрупкое тело, Йен прижал Еву к себе.
– Нет, любимая. Им меня не поймать. Я заберу тебя с собой.
Ева взглянула на дверь, потом опять на него, как будто не поняла ни слова из того, что он сказал.
– Да, – твердо ответил Йен. – Навсегда.
Слезы заблестели в ее глазах.
– Ты опять лжешь. Пожалуйста, не надо. Мне сказали, что я никогда не стану прежней и потому они меня не отпустят.
Йену показалось, будто у него вырвали сердце из груди. За все годы их дружбы он солгал ей лишь однажды. И то, что Ева вспомнила об этом сейчас, в ее состоянии, поразило его до глубины души. Йен пообещал ей и отцу Гамильтона, что защитит своего друга в Индии. Но он не смог сдержать слова. Гамильтон так и не вернулся домой.
Эта авантюра, которая должна была возродить их дружбу и вернуть Гамильтону честь, закончилась смертью и отчаянием. Но он не позволит, чтобы судьба Евы и дальше зависела от его промахов.
Йен заставил себя забыть о душевной боли. Он провел руками по ее коротким, неровно остриженным волосам и тихо сказал, касаясь дыханием виска Евы:
– Дорогая, ты вообще не должна была попасть сюда.
– Нет, должна. – Она быстро закивала, не поднимая головы. – Должна. – Ее голос дрогнул, хрупкие пальцы схватились за его сюртук. – Я сделала кое-что ужасное, Йен. – Ее мокрые от слез ресницы щекотали ему шею. – Ты должен оставить меня здесь. Чтобы я заплатила за то, что натворила.
– Ничего подобного. Пойдем, сейчас же, – ласково проговорил Йен, не смея даже думать об ужасном происшествии, которое повредило разум Евы. Он взял ее ледяную, запачканную золой руку и накрыл своей ладонью. – Клянусь, я помогу тебе.
Ева опять кивнула, но вслух произнесла:
– Мне никто не поможет, Йен. Никто.
Он мягко привлек ее к себе. Ева ошибалась, и очень сильно. Никогда в жизни Йен не испытывал такой уверенности в том, что поступает правильно, как сейчас, когда он решил любой ценой
