даже, что когда-то меня звали Хоа Нхай.
– Хоа Нхай – красивое имя, – констатировала Мелани и снова посмотрела на фотографию.
Она знала этот вьетнамский обычай – давать детям имена, значение которых указывает на то, чего родители ожидают от своих отпрысков. Чаще всего имена мальчиков означали силу, мудрость и мужество, а имена девочек были связаны с красотой, поэтому среди них так часто встречались названия цветов.
Ханна ни разу не рассказывала о своих родителях. И, вообще, ее детство никогда не было темой для разговоров.
– Твои родители попали прямо в точку. Цветки жасмина очень красивы. И ты тоже очень красивая.
Ханна рассмеялась и махнула рукой:
– Наверное, они назвали бы меня так даже в том случае, если бы я была уродиной. Такое часто бывало. Иногда девочке давали красивое имя, а после она становилась настолько малопривлекательной, что родители старались поскорее найти ей мужа, чтобы, по крайней мере, использовать притягательность молодости.
– А почему ты сменила свое имя?
– Было множество обстоятельств, которые к этому привели.
– Ты никогда об этом не говорила.
Ханна взглянула на правнучку:
– Бывают истории, которых лучше не рассказывать. Или если рассказывать, то только в нужный момент.
Мелани опустилась на табуретку перед ротанговым креслом. Свежий бриз повеял из окна и смахнул ей на лицо несколько прядей.
– Я хотела бы узнать еще кое-что о твоей жизни, grand-mère.
Ханна ничего не сказала на это, но посмотрела на Мелани долгим испытующим взглядом.
– Значит, ты нашла мои платья?
– Да, насколько я могу судить, у тебя много одежды в стиле сороковых и пятидесятых годов. Тогда ты была королевой парижских шляпниц.
Ханна фыркнула и отмахнулась:
– Ах, какая там королева! Я была одной из многих. Журналисты гонялись за мной лишь потому, что у меня азиатская внешность и довольно известная фамилия, а мой муж был ранен на войне. Историю моей жизни не стыдно было рассказывать – в отличие от некоторых других, которые во время войны покрыли себя позором.
– Но тем не менее ты была достаточно богатой, чтобы позволить себе такие прекрасные платья.
– Поройся лучше, и тогда ты найдешь совершенно другие платья, – посоветовала правнучке Ханна. – Если ты отыщешь хотя бы одно из одеяний, сшитых до того, как я стала «королевой шляпниц», я с удовольствием расскажу тебе историю о нем.
Мелани взглянула на конверт:
– А что же случилось с девочками? С твоей сестрой? Какое продолжение у этой истории? Ну, grand-mère, пожалуйста, рассказывай дальше! Конверт ведь не случайно лежал там наверху!
Прежде чем Ханна успела ответить, из-за угла появилась Мария. У нее был немного озабоченный вид.
– Что случилось, дитя мое? Ты выглядишь так, словно вот-вот взлетишь на воздух, – спросила
