повысив голос: – Нет, конечно, ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что происходит там, на улице! Твой отец тяжело работает ради того, чтобы тебе не пришлось узнать, что это за мир! А ты так просто ставишь на карту свою жизнь!
Звук ее голоса напоминал звон разбитого стекла и так неприятно дребезжал у меня в ушах, что я закрыла глаза и отвернулась. Такой разъяренной я свою мать еще не видела.
Последовало долгое молчание. Оно было еще хуже, чем резкие слова. Я рассчитывала на то, что она отошлет меня в мою комнату и заставит ждать, пока домой вернется отец, чтобы он наказал меня по-настоящему.
– Пожалуйста, накажи меня, мама, но не прогоняй Тхань, – в конце концов сказала я тонким голосом и на всякий случай втянула голову в плечи, ожидая еще одной тирады.
Но в этот момент мне было все равно, я беспокоилась только о Тхань, потому что у нее на карту было поставлено больше, чем у меня. Она не могла оставаться в хижине, в которой жила до сих пор. Сваи, на которых стояло ее жилище, были гнилыми и обросли ракушками. Если река выйдет из берегов, Тхань погибнет!
Я с мольбой опустилась перед матерью на колени. Что еще я могла сделать, чтобы смягчить ее сердце?
Но выражение ее лица не изменилось.
– Нам больше не нужны слуги, – сказала она, снова и снова бросая взгляд на Тхань.
– Но я недавно слышала, как Ли жаловалась на то, что она не справляется с работой!
Теперь уже мать удивленно посмотрела на меня.
– Когда ты это слышала? – спросила она.
Мать строго руководила слугами. Поэтому они жаловались лишь тогда, когда хозяйки не было поблизости.
– Всего несколько дней назад, – ответила я. – Прошу тебя, мама! Я уверена, что Тхань не захочет брать плату! Ей нужно лишь немножко еды!
Я оглянулась. Тхань застыла, словно превратившись в соляной столб, как тогда в храме, когда ее сковал страх.
Я не знаю, уступила ли бы какая-нибудь другая мать такой просьбе. Но моя лишь сказала:
– Отведи ее вниз, в кухню, и скажи Ли, что сегодня она будет спать у нас. Я не выгоню сироту среди ночи на улицу. Когда твой отец вернется домой, я поговорю с ним о том, что делать дальше.
– Спасибо, мама!
Я низко поклонилась ей и уже хотела повернуться и убежать, но мать удержала меня на месте.
– Ты ведь понимаешь, это вовсе не означает, что она останется у нас? Французы финансируют дома для сирот, и эта девочка тоже сможет там жить.
Я очень рассердилась из-за того, что она уничтожила мою надежду.
– Что же касается тебя, то ты будешь находиться под домашним арестом, который продлится три недели. Я скажу твоему учителю, чтобы в наказание он давал тебе больше заданий. А если ты еще хотя бы раз сбежишь, я отошлю тебя на целый год к бабушке в деревню. Ты меня поняла?
В устах моей матери не было угрозы страшнее, чем та, что меня пошлют
